Амулет выглядел как клык исписанный рунами, на грубом шнурке
Амулет борца с костями. Тип – Бижутерия. Ранг – Зеленый. Прочность – 20/20. Урон Костяным увеличен на 2%.
Довольно мило, поможет в следующий раз. А учитывая, что я потерял свой амулет, это мне очень поможет. А в футляре что? Когда я открыл, то не смог сдержать вздох восхищения. Там была кисточка. Черная кисточка с белыми волосками. Она лежала, на бархатистой подушечке и казалось, сияла.
Кисть мерцающего каллиграфа. Тип – Аксессуар. Ранг – Синий. Прочность 50/50. Расход красок и чернил уменьшен на 10%. Расход маны на рисование, уменьшен на 5%. Ограничено для ремесел – Художник, Картовед, Писарь, Рунник.
Ух ты. То, что надо. Такая кисточка мне пригодится и очень поможет с рисованием свитков. Прямо даже не знаю, что и сказать. Очень интересная вещь. И вновь мерцающий. У меня очки похожие. Может это какой-то сет? Вряд ли. Мне бы тогда пришло сообщения. А может просто одного мастера. Ладно, потом узнаю. Амулет на шею, а футляр с кисточкой в инвентарь. Собрал лут со скелетов, а именно костную пыль и эктоплазму, затем порыскал по гробам и набрал немного монет. Мародерствовать довольно весело. Но ничего особенно интересного нет.
Решетки давно исчезли с моего пути, и я пошел дальше по коридору.
Прошу ветра забрать к себе
Хочу забыться в буре силы.
Хочу противиться судьбе,
Устала плакать у могилы…
Плач продолжился. Я спустился ниже. Коридор повернул направо и по лестнице я вновь спустился ниже. По пути мне встретилось несколько скелетов и пара призраков. Странно, что под церковью такое количество странной нежити. Мне даже встретился призрак тифлинга, хотя поговаривают, что после смерти они уходят в Хаос. Я нашел кости даже дампиров в этом месте. Странно как-то. Что делают останки "темных" в светлом месте?
Вскоре я вышел в большой квадратный зал с четырьмя колоннами, стоящими посередине вокруг сундука. Сама вещь мне крайне не понравилась, потому как прямо и говорила о ловушке.
И тут я почувствовал чье-то приближение. Двое. Шли с другого конца зала. Было же две дороги, а эти пошли второй. Я притаился в тени и стал ожидать гостей.
Через минуту они появились. Держа факел в руках, вышли из коридора. Забавно. Мои знакомы уже тут. Это были отец Игнатий и Луи. Хоббит шел медленно, сильно волновался, трясся, держа факел и постоянно озирался. А вот священник шел увереннее, помимо факела у него в руках был посох с кольцом на навершении.
– Успокойся, – рыкнул священник.
– Но… отец Игнатий, – промямлил хоббит. – Я-то тут зачем?
– Ты мог уйти в любой момент.
– Но там же нежить, – стуча зубами, простонал он.
– Не мешай.
– Чему не мешать? – спросил я. В меня тут же полетел луч света, затем еще один. Я ответил магией крови, и мужик прекратил атаку. – Стоило мне только уйти, как тут самодеятельность появилась, – сказал я, выходя на свет.
– Темный, – прорычал он.
– Я тоже рад вас видеть, – улыбнулся я. – А теперь может, ответите на некоторые вопросы?
– Я ничего не обязан тебе говорить, – огрызнулся он.
– Что вы сделали с Еленой? – задал я вопрос. Он напрягался. – Что это за проклятое место?
Игнатий опустил голову и присел на камень. Тяжело вздохнул и ответил.
– Ладно, я расскажу, – он поднял голову и посмотрел мне в глаза. – Это я виновен в произошедшем тут двадцать лет назад. В чуме, в разрухе и восстании нежити.
– Рассказывай, – я присел напротив, Луи тоже присел. – Я видел видения, о тебе и Артурисе.
– Эх, все случилось из-за одной девушки, – начал он. – Елена Фиоли, была деревенской красавицей. Дочерью знахарки Матроны, и будущая целительница. Ей много раз предлагали отправиться либо в Орден, либо в Островную академию на обучение. Но она отказывалась. Магия в ней была, но она училась у матери. Жила счастливо с матерью и братом. В нее было влюблено много парней, даже я не устоял перед ее красой, – вздохнул он. – Но больше всех ей был одержим Артурис. Он много раз делал ей предложение, но она всем отказывала. Неприступная думали мы. Но… – он сделал паузу. – Она любила другого… своего брата, – заявил он. Мы с хоббитом переглянулись. – Что поделать, запретная любовь между братом и сестрой. Которая переросла в нечто большее. Они и сами понимали, что им ничего не светит, но отказаться друг от друга не могли. У них даже ребенок мог быть, но… – новый вздох. – Артурис узнал их тайну и думал шантажировать Елену, однако это не потребовалось. Эрик, ее брат, был убит пиратами, когда они напали на наш остров. Саму Елену избили, в результате чего у нее случился выкидыш. Печальная судьба для двух несчастных влюбленных. Правда вышла и ее мать не выдержала потери сына и позора. Руки на себя наложила. После того случая Елена повредилась рассудком. Стала бродить по острову и петь песенки о потерянной любви. Местные смотрели на нее с презрением. Не знаю, разболтал ли это Артурис, или она сама сказала. Все считали, что именно их запретная любовь навлекла беду, – он прервался, и зал будто опустился с тягучую тишину. – Потом начали происходить странности. Жители пропадали, путники, забредшие к нам тоже. Все думали, что это безумная Елена своей магией похищала людей. Я не знаю, правда ли это или нет. От нас требовали действий. Артурис ведомый обидой обвинил Елену в этом, я был согласен, но по причине логики, однако отец Магман не был уверен и защищал девушку. Такое напряжение и длилось, пока однажды отец Магман не умер. Странно умер, будто увидел что-то, и лицо его в ужасе перекосило, – я поежился от его слов. – Артурис решил действовать и убедил меня в правильности решения. Неважно виновна ли Елена, но народу требовалась "ведьма". И мы приговорили ее к сожжению, живьем, – хоббит побледнел. Умеет старик рассказывать ужасы. – Мы сожгли ее на костре в центре деревне. А ночью, вспыхнула наша церковь. Неизвестно откуда взявшаяся некротическая энергия ударила по верхнему плато, подняв умерших. Странная чума поразила жителей, – он сам побледнел, и руки его затряслись. – Я видел… деву,… танцующую среди огня и смерти… бесы кружили вокруг нее и скелеты пели для нее песни… И смех,… какой же у нее страшный смех… Ее проклятие ударило по нам. Артуриса разорвали на части. Мне удалось своими силами запечатать тьму в церкви. Потом я уехал, не в силах оставаться тут.