Отряд успел пройти совсем немного, когда стало очевидно, что время для отступления упущено. Зеленокожие из булыги продвигались не единым кулаком, как от них этого ждали, но широкой кровожадной волной. Пока отряд Домициана удерживал их на расстоянии сотен ярдов к востоку от Горгоны, остальные обошли их с флангов и продвинулись далего вперед. Теперь же при попытке к отступлению возникла опасность нападения с обеих сторон. Зеленокожие приближались почти отовсюду, и даже воздух звенел от их боевого безумия.
Поликсис выстрелил вправо, двигаясь непривычной полутрусцой, стараясь не отставать от остального отряда, укрывавшего собой Трайона.
— Сержант Домициан, мы на подходе! — затрещал голос сержанта Класта.
Его отделение отступало от берега реки, и путь Класта на восток пролегал очень близко от маршрута изничтожителей, прорывавшихся на север.
Однако, взглянув на тактический дисплей, Поликсис понял, что уже слишком поздно. Для соединения требовалось не меньше десяти минут, которых у них уже не было.
К ним прорвался первый зеленокожий и с ревом набросился на брата Лукона, вогнав огромный тесак в правый наплечник изничтожителя и разрубив запыленную эмблему ордена.
Лукон выстрелил в зеленокожего почти в упор. Заряд плазмы испепелил орка и опалил всю правую половину керамитовой брони примариса. Лукон выудил тесак как раз вовремя, чтобы ловко метнуть его в грудь другой твари, что бежала к нему.
К тому времени третий сцепился с Юнарием. Отряд подавили числом.
Поликсис вытянул гладий из черных пластековых ножен и повернул его острием вниз, продолжая стрелять из болт-пистолета по атакующим чужакам. Один рухнул прямо перед ним с развороченной разрывным снарядом глоткой; толстый череп другого лопнул, разбрызгав вокруг мозговое вещество. И тут раздались щелчки опустевшего магазина. Перезаряжаться не было времени.
Он еще раз прокрутил в руке гладий, бросился навстречу несущемуся к нему орку, и весь окружающий мир, казалось, замедлился, когда усовершенствованная боевая биология включилась на полную мощность. Все стало более связным и понятным. Мироздание сузилось до кончика клинка и уязвимых точек отвратительных чужацких тел.
Первый орк пал от его меча, когда гладий прошел сквозь мягкое нёбо, и зловещее острие вибростали вонзилось в мозжечок. Поворот запястья и резкий рывок — и вот короткий меч снова свободен и движется дальше по дуге. Перерезанная глотка справа, короткий хлесткий тычок в глазницу слева — и еще двое бьющихся в предсмертной агонии зеленокожих лежат у его ног. Движения апотекария даже сейчас не слишком отличались от тех, какими он рассекал плоть и перепиливал кости на операционном столе, — экономичных, точных и мощных, в отличие от гневных взмахов булавы его младшего брата.
Он чувствовал, как черная кровь чужаков забрызгивает покрытый пылью белый нагрудник, образуя отвратительный налет, а вонь выпотрошенных орочьих внутренностей пробивалась даже сквозь фильтры доспехов. Хладнокровная часть его разума, держащаяся отстраненно от подпитываемого адреналином кровопролития, оценивала эмоции, которые вызывал в нем каждый смертельный удар. Он не чувствовал ни страсти, ни ярости — того огня и рвения, что направляли руку Кастора. Вместо этого присутствовало холодное отвращение пополам со стремлением защищать.
Кастор — как и многие из Астартес — убивал ксеносов из чистой ненависти к ним. Поликсис нес чужакам смерть в первую очередь ради того, чтобы сохранить жизни своих братьев и смертных людей, которых они клялись защищать.
Что-то сильно ударило в ранец апотекария. Он проворчал и сделал шаг вперед, позволив удару проскрежетать по наплечнику. В тот же момент он резко развернулся влево, и его гладий превратился в размытое пятно.
Зеленокожий свалил брата Лаврента, раскроив тому шлем вместе с черепом и пробивая себе дорогу к центру построения «Ардент». Он отразил удар гладия Поликсиса рукоятью окровавленного боевого топора. Поликсис слегка отступил назад, расчищая себе пространство для того, чтобы ответить на взмах коротким уколом, вошедшим в покрытую шрамами плоть плеча чужака. Орк рыкнул и прильнул к апотекарию. От тяжести смердящей туши нагрудник космодесантника потрескался. Шипы, украшавшие ржавую броню, оставили царапины на керамите.
Поликсис сменил хватку на гладии и попытался нанести удар влево, намереваясь перерезать толстую, как ствол дерева, шею, но тварь была слишком близко, и удар только глубже рассек ее плечо. Создание стояло лицом к лицу с космодесантником, щелкая клыками в считаных сантиметрах от его лицевого щитка, а убойная вонь из пасти была столь сильна, что вызывала головокружение. Поликсис не мог высвободить гладий, чтобы нанести удар в жизненно важную точку, и вынужден был глубже вгонять клинок в орочьи мышцы, стараясь взять правильный угол и достать до горла.