ПОЛИКСИС
Лежащий на операционном столе войтеканец снова потерял сознание. Поликсис наблюдал, как санитары оказывают ему помощь, и поражался их труду. Глядя, как тяжело простым врачам поддерживать пациентов в стабильном состоянии, Поликсис раз за разом приходил к размышлениям о благословенности физиологии Астартес. Здесь люди кричали. Они теряли контроль над внутренними органами, истекали кровью и умирали от остановки сердца, и апотекарию приходилось напоминать себе, что раны простых смертных не затягиваются сами собой за несколько секунд. Люди, наблюдавшие за космодесантниками во время боевых действий, заявляли, что те ушли далеко от человечества, превратившись в полубогов войны, но здесь, под жестким светом хирургических ламп, среди крови, пота, воплей, шума костных пил и свистящих надрезов скальпелей, эти различия были куда очевиднее, чем на поле боя.
Он выдернул себя из размышлений и, отвернувшись от операции, за которой наблюдал, направился ко входу в медицинский купол. Огромное пространство, смердящее кровью и антисептиком, было забито ранеными и умирающими. Среди травм преобладали переломы, сдавленные раны и размозжения, возникшие при внезапном разрушении множества объектов инфраструктуры Шевата после падения булыги. Многих гвардейцев, попавших в палаты, принесли усталые сослуживцы, или же они приковыляли сюда сами. Личный состав — из медицинского контингента тыловых эшелонов Восьмого корпуса — едва успел развернуться, прежде чем сюда хлынул поток раненых. Лонгеты давно закончились, и пластековые повязки и литые шины тоже были на исходе.
И это был только один из наиболее крупных полевых госпиталей. Поликсис расстался с отрядом Домициана на одном из передовых сортировочных пунктов у подножия обратного ската Хребта-один. Этот пункт представлял собой не более чем огромный открытый навес с импровизированными створками, с трудом сдерживавшими порывы ветра и клубы пыли. Медике и санитары работали в респираторах, и даже банальное поддержание чистоты раневых поверхностей было почти невозможным. Мешки с трупами складывали снаружи, и многие из них уже почти засыпало несущимся по воздуху пеплом, заполонившим все на пустоши.
Поликсис оперировал Трайона с тем ограниченным инструментарием, что был у него под рукой. Когда он прибыл к месту назначения, снаружи основного здания уже был развернул отдельный шлюз, включавший шланги и аппаратуру для санобработки тех, кто входил внутри в стерильную зону. Поликсис неохотно позволил сервиторам удалить с белого доспеха большую часть грязи, хотя явно предстояло проделать куда более тщательную работу и должным образом возблагодарить почтенного духа брони, чтобы та полностью была очищена от горьких последствий этого дня.
Пройдя через гермозаслонки обратно навстречу ветру и пеплу, он попытался подавить разочарование, продолжавшее подсознательно его терзать. Он повидал немало частей Галактики и ее ужасов, чтобы понимать, насколько сильно враги Империума превосходили его отдельных слуг. Он понимал, что борьба человечества тяжела и неприглядна, и он не может просто взять и забыть об этом. Сложно было внушать надежду другим, когда ее совсем не хватало ему самому.
По иронии судьбы именно брат мог воодушевлять словами. Поликсис уже не раз был свидетелем того, как Кастор образумливал людей и придавал решимость и планетарным губернаторам, и подульевому, на скорую руку собранному ополчению. Для него слова были не ложью или хитроумной полуправдой — нет, это было топливо, подпитывающее огонек свечи во тьме, не дававшее свету, внушавшему человечеству надежду, потухнуть. И Поликсис не взялся бы спорить с тем, что надежда оставалась их главным оружием, особенно в такие времена.
Он развернулся, чтобы последовать к восточной оконечности хребта, по направлению к точке сбора, недавно загруженной лейтенантом Тираном. Фульмината должна была перегруппироваться в ставке Восьмого корпуса рядом с центральной частью хребта. Оттуда они смогут контролировать возведение новых оборонительных позиций. И если им повезет, большую часть укреплений они успеют закончить к моменту, когда зеленокожие соберутся для следующей атаки.
В худшем же случае Фульмината окажется единственным препятствием, отделяющим свирепствующих чужаков от полного разгрома имперских сил к западу от Кротена.