— Император, даруй мне сил… — прошептал Поликсис, снова пытаясь расшевелить не реагирующую ни на что броню. В этот миг ему захотелось, чтобы Кастор был рядом, хотя бы оттого, что брат знал правильные слова для подавления ярости. Старания космодесантника были тщетными, и чужаки это понимали.
Грузовик резко остановился, отчего Поликсиса и большинство орков безжалостно швырнуло на стенку водительского отсека. Двигатель заглох — Поликсис точно не мог сказать, намеренно его заглушили, или же он не выдержал истязаний. Лежа парализованный, он мог видеть лишь низко нависшее серое небо Икары. Зеленокожие снова ухватили его, вытащив, словно балласт, из кормы грузовика. Он тут же узнал место, куда его доставили.
К базилике Святого Альбарака Литейщика.
Великолепное готическое здание выстояло и теперь возвышалось над руинами, словно взирая с грустью на развалины построившего его города. Поликсис задумался, не лучше ли было бы ему увидеть святыню разрушенной, — быть захваченной орками казалось куда худшей участью. Площадь перед подъемом к базилике ныне была завалена мусором; огромные, украшенные двуглавым орлом двери сорваны с петель и брошены наземь — золотая облицовка деформировалась и была перемазана экскрементами зеленокожих. На стенах базилики были намалеваны примитивные символы — то ли краской, то ли кровью, то ли всем вместе, а над зияющим зевом мускулатура и похожее на ствол дерева тело не впечатлили и не испугали Поликсиса, который провел целый век, убивая подобных тварей.
Однако в его облике чувствовалось нечто неправильное, и это стало очевидным, когда апотекария бросили ему под ноги. Это существо, настолько крупное по меркам своей расы, практически не носило доспехов или специализированного оружия — только одежду из шкур и меха, а также два длинных зазубренных клинка, висящих у него на бедрах вместе со связкой пожелтевших черепов. И что действительно привлекло внимание Ультрамарина, так это состояние его тела. Поликсису не потребовалось обширных знаний анатомии, чтобы понять: существо, на которое он смотрел, не было единым целым, по крайней мере, изначально. Оно было деформированным — лапа и нога на одной стороне были короче конечностей на противоположной, отчего его перекосило, а горб на спине казался еще более выраженным, чем обычно. Один из глаз был крупнее, со зрачком шире, чем у второго. Выступающую вперед нижнюю челюсть густо покрывали слюни, которые постоянно болтались на его клыках.
Это мог бы быть просто особенно уродливый чужак, если бы не его тело, сплошь покрытое следами жестоких преднамеренных операций. Тварь представляла собой нагромождение разномастной зеленой плоти, сшитой сетью грубых швов и толстых стежков. Глубокие послеоперационные шрамы шли от основания черепа через середину морды, удерживая вместе более светлые и более темные клочья кожи. Не нужно было быть апотекарием, чтобы понять, что отдельные куски кожи не совпадают друг с другом, сильно отличаясь оттенком и текстурой. Тварь, повелевавшая орками на Икаре и в соседних системах, создание, называвшее себя ваиводой Ургорком, было порождением изуверской науки и воплощением неестественной выносливости этой расы, возведенной в кошмарный абсолют. Это был лоскутный ужас из сшитых воедино орочьих шкур и частей тел, и сам факт его существования вызывал у Поликсиса тошноту.
Создание злобно посмотрело на него, оскалив зубастую слюнявую пасть, а один из его разнокалиберных желтых глаз моргал, пока другой глядел пусто и стеклянно. Ваивода махнул лапой зеленокожим, продолжавшим удерживать космодесантника, и прорычал несколько приказов, забрызгав слюной измазанные грязью камни алтаря. Они подтащили Поликсиса туда, где к полу была прикручена стойка с толстыми металлическими штырями и свернута колючая проволока. И вновь апотекарий попытался заставить конечности работать, чтобы вырваться из тюрьмы, в которую превратился его доспех. Он почувствовал, как задергались отдельные сервоприводы, но не более. Орки с силой прислонили его к стойке и, подтянув защелки и проволоку, обездвижили его конечности.