Семена сомнений могли принести лишь плоды смерти, поражения и бесчестия.
Он повернулся к Северу. Головорез не шелохнулся с тех пор, как занял свое место, — в оптических усилителях Кастора он выглядел мрачной тенью в череполиком шлеме. Подумав, капеллан заговорил:
— Когда лейтенант Тиран дал тебе это задание, о чем ты подумал в первый момент?
Север поднял взгляд. Он молчал, но затем все же ответил:
— Я был доволен. Я счел это вызовом.
— Вызовом, потому что мы вряд ли добьемся успеха?
— Потому что оно предполагает множество сложностей в выполнении операции, которые заставят меня и моих братьев-смертоносцев напрячь все наши способности.
— Кажется мне, ты бы неплохо сошелся с моим братом, если бы вы разговаривали почаще. Вы оба отлично умеете уходить от ответа.
— Ты хочешь сказать, что мы оба проявляем в своих ответах больше аналитического подхода, чем ты, брат-капеллан.
— Думаю, это вопрос точки зрения. — Кастор позволил себе коротко улыбнуться.
— И часто ли ты разрешаешь себе предаваться размышлениям о различных точках зрения.
— Обычно это недопустимая роскошь, — признал капеллан.
Плавильня снова погрузилась в тишину. Кастор боролся с желанием снова достать свою копию «Лектато» — он настоял на том, чтобы взять книгу с собой, несмотря на ее неудобство и тайный характер их операции. Тяжелый том был прикован к его поясу рядом с гладием Поликсиса. Эти два предмета стали единственными уступками, на которые согласился Север.
Кастор поймал себя на размышлениях о том, как неестественно для него было подчиняться строгим приказам. Давно прошли те дни, когда он повиновался резким командам и больно бьющему посоху своего реклюзиам-супериора, а должность капеллана даровала многочисленные привилегии, обходящие командную структуру обычных боевых подразделений, — и теперь он понимал, что слишком привык принимать эти привилегии как должное. Он позволил своему высокомерию затмить его взор вплоть до нарушения буквы Кодекса Астартес. От этой мысли разум Кастора затопила волна гнева, но вслед за ней остался лишь холодный, горький стыд. Его рефлекторным ответом на любые сложности была огненная ярость. Он понимал это теперь, и понимал также, что порой он был опасно близок к тому, чтобы стать еще одним безумным фанатиком из тех, кто оправдывает свою жестокость верой в собственную непогрешимость.
Таковы были последствия нарушения буквы Кодекса Астартес. Таковы были семена гордыни и высокомерия. Кастор не мог избавиться от этих гнетущих мыслей. Он снова заговорил с Севером, ища успокоения в пустых словах.
— Ты не был разочарован тем, что вас отзывают с передней линии фронта?
— Я головорез. Мое место вовсе не на передней линии, — жестко ответил брат-смертоносец. — Мое место за линией фронта врагов или же в самой гуще их. Наши с братьями умения не раскрываются полностью, если мы сражаемся с врагами Императора лицом к лицу. Мы куда лучше действуем в других местах.
— А что насчет двух твоих братьев, Стрикса и Фоба?
— Тебе не стоит беспокоиться, капеллан Кастор. Никого из братьев-смертоносцев не пришлось вынуждать вызваться добровольцами на эту операцию. По правде говоря, Скарис даже хотел драться на ножах за такую честь. Подобные задания и есть цель нашего существования. К тому же это ради Хеликса. Любой из нас готов умереть за него.
За этим утверждением стояли искренние эмоции, даже несмотря на обычный ледяной тон Севера. Сердца Кастора забились быстрее, и его мысли снова обратились к Поликсису. Даже головорез, который казался таким холодным, таким отстраненным от остальных братьев, относился к апотекарию с нескрываемым уважением, и это подтверждало все, во что верил Кастор. Стоило умереть ради того, чтобы вернуть Поликсиса.
— Мы должны найти его, мой брат-смертоносец, — тихо сказал он. — Ради всех нас.
ПОЛИКСИС
Если Ургорк и обладал терпением, оно явно закончилось. Ваивода пребывал в дурном настроении, когда Поликсис рывком очнулся от отдыха, дарованного каталептическим центром; слабый солнечный свет сочился через разбитые окна базилики и дыры, пробитые в стенах и крыше.
— Док! — взревел ваивода, взбираясь по ступеням и не сводя взгляда маленьких глаз с Поликсиса.
Орк-лекарь поспешил на помощь к своему хозяину, копошась в сумке со шприцами и инструментами. Ургорк остановился перед стойкой с пленником и огляделся вокруг с маниакальным блеском в несоразмерных друг другу глазах.