Кастор знал, что он, скорее всего, не доживет до того, чтобы увидеть эту фазу собственными глазами. И даже если ему удастся выжить, заявления Тирана не оставляли особых сомнений касательно его будущего. Если предположить, что он не погибнет на Икаре, дальше он будет призван на благословенный Макрагг, где предстанет перед собранием капелланов ордена и его реклюзиархов и магистром святости, — при условии, что течения войны принесут к родной планете достаточно из них, чтобы собрать совет. Такова была цена неповиновения Кастора: ему предстояло подвергнуться суду своих соратников, как боевому брату, который обесчестил как свою должность, так и Кодекс Астартес. Сложно было представить больший позор.
Он уже потерпел неудачу. Все, что у него оставалось, — это желание найти Поликсиса. Темная тоска охватила мысли капеллана, когда он снова двинулся в путь вместе с головорезами, следуя по тоннелям подземного поезда. Казалось логичным, что это задание должно стоить ему жизни, н поймал себя на том, что молится не только о возможности отыскать Хеликса, но и о том, чтобы он смог с честью пожертвовать собой при этом. Таков был единственный способ, о котором он мог помыслить, чтобы стереть свой позор.
Что ж, такая возможность выглядела вполне не достижимой. Головорезы хорошо справились с заданием, даже по обычным стандартам братьев-смертоносцев, — Стрикс проследил линию подземного поезда почти до самого фундамента базилики. Основание храма по-прежнему стояло прочно, будучи по сути частью тектонической плиты самой Икары. Хотя Стрикс не входил внутрь подвалов, он не обнаружил никаких зеленокожих в криптах, когда просканировал их. Не считая собственно булыги, базилика оставалась ключевой точкой орочьего командования, и там же наверняка держали пленников, которые у них еще остались. Добраться до нее из-под земли было бы куда проще, чем с поверхности, — никому из ударного отряда не нужен был ауспик, чтобы знать, что район вокруг базилики кишит ксеносами.
Они продвигались в стремительном темпе, и даже отстраненные головорезы, похоже, оживились — их охота близилась к концу. Понадобилось меньше двадцати минут, чтобы достичь точки в изогнутом тоннеле, которую Стрике отметил на карте.
— Здесь, — сказал головорез, остановившись в ничем не примечательной секции тоннеля, и постучал по каменной кладке кончиком длинного ножа. Для Кастора звук ничем не отличался от любой другой части путей, но ауспик подтвердил то, что обнаружил Стрике, — благодаря сдвигам земли под городом теперь их отделяла от крипт базилики лишь тонкая секция потрескавшейся стенки тоннеля.
— Мелта-заряд! — приказал Север, указывая на основание стены.
— А если ксеносы услышат нас? — спросил Кастор.
— Мы должны получить доступ в базилику. Либо мы войдем так, либо через парадную дверь, брат-капеллан. Как бы тебе ни хотелось предпочесть последний вариант, это — наш лучший выбор. Мы должны действовать быстро, пока зеленокожие не взяли наш след и не явились за нами сюда.
Фоб закрепил направленный мелта-заряд в основании секции стены тоннеля, указанной Стриксом. Кастор снял с пояса Сальве Император, чувствуя, как сомнения испаряются, стоило ему ощутить знакомый вес увенчанной черепом рукояти благословенной булавы в своей перчатке.
— Взрываю! — предупредил Фоб.
Когда стена провалилась наружу, раздались визг пирумного заряда, резкое шипение прожигаемого камня и грохот сыплющихся обломков. Примарисы бросились в пыль и дым, держа оружие на изготовку.
ПОЛИКСИС
Ксенос был в его разуме.
Поликсис забился в судорогах, когда зеленые молнии окутали его тело. Но вовсе не трещащие разряды причиняли боль — само присутствие орочьего псайкера нестерпимо давило на его мысленные барьеры. Это тощее, деформированное тело скрывало мощь, намного превосходящую обычные способности зеленокожей расы. Его вторжение было самым ужасным, самым разрушительным из всего, что апотекарию доводилось испытывать в жизни; Поликсис чувствовал, как орк грубо роется в его мыслях, смеется над оскверненными воспоминаниями, разрывает и отбрасывает их, словно ребенок, беспощадный в своем веселье.
Примарис мог бы сокрушить шамана за миг, одной рукой, как могло и большинство орков в базилике. Но, высвободив свои силы, это недоразвитое существо властвовало над ними всеми. Сервомоторы брони Поликсиса уже восстановили все свои функции, но его разум был полностью парализован, погружен в полное боли бездействие благодаря противоестественным талантам ксеносской твари.