Хер отвалился. У меня. У меня отвалился хер!
Проснулся я утром, пошёл в туалет. Снял трусы и оттуда — он. Плюх! В унитаз. И плавает там. А я смотрю на него. «Ты чё? Ты куда это?» — спрашиваю. А он молчит и плавает там, в унитазе. Как пескарь в луже. Начинает доходить весь ужас произошедшего. Это-ж не палец, и не зуб! Он один и новый не вставишь! Что делать? Вылавливаю его из сортира, и пытаюсь обратно приставить (раньше он больше казался). Не получается!
— Оксана, у меня хер отвалился! — ору жене
— Слава Богу, наконец-то! Как он меня заебал!!! — радостно голосит она.
— Ты чё, не в себе? Я говорю, член мой отвалился! Что делать? — постепенно впадаю в истерику. — Ты ни чего мне не подсыпала в водку?!
— И не только в водку! Пока ты спал, я тебе свечи с кладбищенской землёй в задницу вставляла!
— Ты понимаешь, что ты натворила? Он же ближе любого друга мне был! Как мы дальше-то будем жить?
— Наконец-то жить начнём как люди! Как ВСЕ нормальные восьмидесятилетние люди!
Мораль: смотри мораль «Амнезия»
Своя версия морали: ________________________________________________________
Книжный Клуб
«Розы пахли…»
Антонина Андреевна отодвинулась от экрана монитора ноутбука и полюбовалась фразой.
— Ах, как вы глубоко всё чувствуете, дорогая Антониночка, вас просто бог поцеловал! — проходившая мимо Роза Владимировна, пишущая под знойным псевдонимом Эолана Лазурная, остановилась за спиной Антонины, восхищённо смотря на экран.
— Вы так думаете? — с равнодушным видом спросила Антонина Андреевна.
— Конечно! Видна рука мастера, которая из букв и слов плетёт кружево шедевра! — Роза Владимировна сдерживая свои, рвущиеся наружу чувства, зарылась лицом в ладошки.
— Да, я вот сидела и размышляла, о чём бы таком написать, что бы веяло Пушкиным, Тургеневым, Блоком, в конце концов, — мечтательным и томным голосом рассуждала Антонина Андреевна. — О цветах, конечно же! И тут я вспомнила вас, Роза Владимировна! Конечно же, о розах!
Роза Владимировна закатывает глаза и немного пошатывается, пытаясь упасть от восторга в обморок. На глазах её блестят слёзы счастья.
— Вы, вы, вы… Девочки идите все сюда, и вы Павел Андреевич! Тонечка пишет очередной шедевр! — Роза, дрожащим от возбуждения голосом подзывает участников клуба.
Антонина Андреевна, с радостным блеском в глазах гордо демонстрирует своё творение окружившим её стол соратникам по клубу.
— Да, Тонечка, вы не перестаёте нас радовать своими шедеврами, — грохочет густым басом Павел Андреевич, — Дорогого стоит, работать рядом с вами. Вы прямо-таки кладезь идей!
Остальные начинающие писатели с завистью поглядывают на строчку на экране, и с гордостью на Антонину Андреевну. Заниматься рядом с таким Колоссом…
— Тихо! Идея идёт! — Антонина Андреевна склоняется над клавиатурой, выискивая нужные буквы на клавишах.
«Розы пахли умопомрачительно…» — появляется на экране.
Кто-то, тихо охнув, опустился на пол, не в силах сдержать нахлынувший восторг. Многие украдкой смахивали слёзы кружевными платочками с монограммами. Павел Андреевич трясущейся от наплыва чувств рукой закинул под язык валидол. Послышались робкие аплодисменты, подхваченные и переросшие в бурные овации и крики «Браво». Пытались Антонину Андреевну качать, но получилось только уронить на пол. Павел Андреевич пытался всех успокоить и дать будущему «классику» продолжить написание шедевра. Кто-то уже писал обращение к президенту с требованием выдать Антонине Андреевне премию за вклад в Русскую литературу. Кто-то уничтожал свои шедевры, осознав свою бездарность перед Антониной Андреевной. И посреди всего этого восседала Антонина, а позади неё, сложив в благоговейном восторге руки на груди, стояла Роза с бегущими из глаз слезами радости.
— Смотрите, Антониночка, какая вы Великая! — прошептала Роза.
— Нет, Розочка, я обычный человек… Просто очень талантливый! — с гордостью произнесла Антонина и опять склонилась над ноутбуком…
Мораль: не сотвори себе кумира!
Своя версия морали: ________________________________________________________
Карта Желаний
— Он сдох! Он сдох! Он сдох! — радостно повторяет Ирка, прыгая по комнате.
Пять минут назад она ворвалась в квартиру, которую они с Оксанкой снимают, взъерошенная, с безумными глазами и с тех пор твердит одну эту фразу.
— Да кто сдох? — в который раз спрашивает Оксана.
— Сергей Борисович сдох! — радостно пищит Ирка.
— Хахаль твой что ли? — уточняет подруга.
— Он! Бывший хахаль! Скотина! — Ирка грозит вдаль кулаком.