самое стимулирующее человека к жизни – это смерть. Людей пугает небытие. Хотя почему тогда вы не боитесь того времени, когда еще не родились, всегда хочется спросить мне у них. А суицид… это, пожалуй, самый быстрый способ потерять все, что наработал за сотни и тысячи воплощений. Отбросить себя к началу своего развития, где придется отчаянно бороться за выживание, стать практически животным и идти по колено в крови. Высшие силы – мудры. Они стирают нам память о прошлых воплощениях, прежде чем дать новую жизнь. Ведь многие воспоминания куда страшнее голливудских ужастиков или ночных кошмаров. Даже их обрывки могут внушать тревогу или надолго лишить покоя и сна. Поэтому даже не пытайтесь вспоминать, кем вы были в прошлой жизни. Благодаря вашим действиям в минувшем вы оказались тем, кем являетесь сейчас. Так для чего вам билет на поезд, который уже привез вас на эту станцию. Хотя, честно говоря, и за мной был такой грех. К выводам о том, что не стоит копаться в прошлом, я пришел лишь после погружения в многочисленные регрессии. На чужих ошибках мало кто учится, предпочитая свои. Поэтому я не видел смысла делиться с суицидником своим опытом. Не поймет. Я громко вздохнул, посмотрел на парня и протянул ему руку с намерением помочь встать на ноги. Но он понял этот жест по-своему: скривился и прикрыл глаза, приготовившись к удару в лицо. Видимо, отсыпая ему пощечины, я сгоряча несколько перестарался. – Совершенно согласен с тобой. Нет смысла бояться смерти, – тихим ровным голосом проговорил я. – Вставай… Если за ней что-то есть, то приключения продолжаются, show must go on. А если нет... то эта жизнь настолько бессмысленна, что и сожалеть не о чем. Разве что о тех людях, которым будет нас не хватать. Но самоубийство… поверь... – Обо мне никто не заплачет, – по-детски хлюпая носом и нелепо отряхивая одежду, проговорил мой новый знакомый. Затем присел на корточки и вновь оперся спиной о стальные перила моста. – Родители давно умерли, настоящих друзей не нажил, а… – Ну а девушка? Ты вон какой красавчик, – постарался я приободрить парня. Он сжался в комок, словно я и правда хлестнул его по щеке. Уткнулся лицом в колени и его худые плечи затряслись в беззвучных рыданиях. – Так ты что, из-за бабы, что ли?! – озарило меня. – Нет, ну совсем дурак! Он поднял голову, и на его лице была такая ярость, что я невольно отпрянул назад, хотя и понимал, что этот дрищ не может причинить мне реальный вред. Парень зло посмотрел мне в глаза. – Она не баба, слышишь, не баба. Она самая прекрасная, чистая и добрая в мире женщина. – От стерва… – тихо проговорил я на русском. – Она совсем не стерва, – ответил он мне устало также на русском с легким кавказским акцентом. – Чистая, добрая. Она, как солнце, озаряет каждого, согревая своими лучами. Очень творческая... – Знаю я таких… творческих. Такое творят. Согревают каждого… Да я и сам иногда не прочь погреться. Только предохраняться надо, чтобы не подцепить чего, – плотоядно ухмыльнулся я, и тут же получил кулаком в лицо. Неожиданно. А удар у этого хлюпика на удивление крепкий, с уважением подумал я. Губа начала вспухать и во рту появился привкус крови. Я вытер кровь тыльной стороной ладони и угрюмо посмотрел на него. Он сжался под моим взглядом, как испуганный зверек, видимо, смирившись со своей участью быть сегодня избитым. – Давай без этого, ладно? Из-за бабы я дрался последний раз еще в школе, – со всем возможным дружелюбием обратился я к нему. – Она не… – Да я понял. Женщина – чистая и светлая, практически святая. Так, а умереть почему решил? – Тебе правда это интересно? – Да. – Тогда слушай, – ответил он и неуклюже попытался подняться на ноги. Я протянул ему руку, помогая встать. – Саша, – представился я. – Рустам. Его рукопожатие мне понравилось, оно было коротким, сухим и крепким. 6 Я присел на землю рядом с ним, также облокотившись спиной на стальную опору моста. Рустам вынул из кармана смятую пачку Gitanes и безмолвно протянул мне. Неловкими пальцами я подцепил сигарету и так же молча прикурил от предложенной им зажигалки. – Ты любил когда-то так, чтобы потерять себя? – тихо начал он. Я неопределенно пожал плечами. – Приворот, что ли? Бабы. Что с них взять? Часто пробуют… Кто порчу, кто приворот. Иммунитет у меня к этому. Покашляю пару дней и все как рукой снимает. Их, дурищ, жалко, к ним же и возвращается с процентами. Ведьмы доморощенные. Если приворожила, могу помочь. – Мы с тобой как будто на разных языках говорим, – грустно усмехнулся он. – Не поймешь ты меня. – Ну, попробуй, вразуми, – ухмыльнулся я. Не таким я был бесчувственным на самом деле, как хотел казаться. Влюблялся, было. И глупостей ради женщин совершил достаточное количество. Но так, чтобы с моста… Моя жизнь, развитие, магия всегда были мне куда дороже любой из них. – Мы росли с ней в одном дворе. Она была чистой, сильной, независимой и мудрой. Совсем не похожа на других девчонок. Хотя даже не сказать, чтобы красавица. Многие парни сходили по ней с ума, а я и вовсе готов был целовать ветер, дувший в ее сторону, – продолжил Рустам. – Еще в 14 лет я твердо решил, что женюсь только на ней. Закончил школу, поступил в медицинский. Мог бы стать хорошим хирургом… как говорили… Я хотел обеспечить ей достойную жизнь… Он замолчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать. Я не хотел его подгонять и молча затянулся. Немного подумав, он продолжил. – Она ждала, когда я сделаю ей предложение. Даже ее отец смирился с тем, что я прихожу к ним домой и приглашаю ее погулять. Хотя ее семья была куда богаче моей. Он доверял мне… А у нас в этом плане строгие нравы… – То есть вы даже не спали, но ты решил сигануть с моста, – предположил я и приготовился уворачиваться от удара. Больше он не застанет меня врасплох. Но Рустам лишь усмехнулся, его глаза говорили, “что с тебя взять, дурака”, и продолжил свое повествование. – Я закончил вуз с отличием и вскоре мне предложили работу. Мой преподаватель с кафедры. Ассистировать известному хирургу, нашему земляку, а потом и оперировать самому. Это было редкое везение. Я даже мечтать не мог о таком и, конечно же, согласился. Но для этого я должен был уехать в Москву. Она отговаривала меня, просила, умоляла остаться или хотела поехать со мной. Но я был гордым, не собирался свататься к ней нищим, она заслуживала хорошую свадьбу. Самую лучшую. Я пообещал ей, что через год вернусь, и мы поженимся... – Но она не дождалась, – закончил я за него фразу. – Скучно и предсказуемо. – Не дождалась, – нехотя согласился он. – Через полгода вышла замуж. Хотел бы я думать, что мне назло. Но это было бы слишком самоуверенно с моей стороны. Она не сделала бы это назло. Она всегда поступала только, как хотела, как чувствовала. Полюбила, значит. – А тебя и правда, похоже, приворожили, а отворожить забыли. У меня на это дело чутье. Ведьма твоя красавица. Хотя, может, и не нарочно. У многих баб есть способность к бытовой и любовной магии. Отсюда и ее неземная привлекательность для мужчин. Ведь ты сам говорил: не красавица. В Средневековье таких просто сжигали. Не метод, конечно… – поморщился я, припоминая кое-что из своих прошлых жизней. – Глупости ты говоришь, – устало возразил Рустам. – Но даже если бы я точно знал, что она ведьма, что приворожила, я сам бы пошел вместо нее на костер. Лишь бы она не страдала... – И ты не придумал ничего лучше, чем сигануть с моста? – предположил я. – Нет. Я принял ее выбор. Думал, что принял. И начал убивать себя медленно, со вкусом, с помощью алкоголя и наркотиков. Все чаще я становился за операционный стол и не мог унять дрожь в руках. Коллеги начали перешептываться за спиной. Многим и так была поперек горла моя стремительная карьера в клинике. Но профессор, которому я ассистировал, не хотел замечать моих маленьких слабостей. Он симпатизировал мне, прочил большое будущее и не верил сплетням. И вот однажды из-за моей халатности погиб ребенок. Маленькая девочка. Я страдал от ломки и мне было не до того, чтобы перепроверить ее группу крови перед переливанием. В клинике скандал замяли, но мне пришлось написать заявление по собственному. Да я и сам бы не смог там больше работать. Вообще не смог бы остаться в медицине. Я вернулся домой, а через неделю попал в больницу с передозировкой. Если бы меня не нашла соседка, я бы умер, захлебнулся в собственной блевоте. Он замолчал, пытаясь прикурить еще одну сигарету. Но длинные нервные пальцы дрожали и не слушались. А ведь и правда у него руки талантливого хирурга. В них есть магия. Я отчетливо почувствовал это. Парень был рожден, чтобы спасти много жизней, но невольно сошел с пути и стал убийцей. Все сложнее, чем мне показалось в начале. Я молча взял у него зажигалку и помог прикурить. Рустам благодарно кивнул, жадно затянулся и продолжил: – Друзья рассказали ей, что со мной. И я ждал. Я очень ждал. Наверное, как и всем суицидникам, мне не хотелось по-настоящему умирать, я ждал, когда кто-то придет и вытащит меня из этого кошмара. Но она не пришла. Я ухмыльнулся. Он поспешил найти ей оправдание: – Это было правильно и даже гуманно с ее стороны. Ведь у нее семья, зачем сердить мужа, рисковать своей репутацией, у нас маленький город... и подавать мне ложные надежды. Я понял, что жить мне действительно незачем. Близких нет, путь в профессию закрыт, и только гнетущее чувство вины. Я никогда не забуду эту девочку… И глаза ее родителей не забуду… Как рыдала ее мать и молча, не в силах унять ее боль, с