усь. Не парься. Она открыла было рот, чтобы возразить, но в последний момент передумала. Несколько минут мы лежали молча, слушая тишину и стук сердец. Каждый думал о чем-то своем. Ее распущенные волосы касались моей щеки, вызывая одновременно нежность к ней и раздражение. Я слегка отстранился и попытался пригладить их рукой. – То есть денег ты все-таки не возьмешь? – спустя время задумчиво спросила она. Я отрицательно мотнул головой. – А как насчет чужих жен? – Что насчет чужих жен? – не понял я. – А нет, я не отношусь к тем высокоморальным парням из твоих книг. Замужем – не мертвая. Встаем? Она нехотя кивнула, но продолжала лежать на моем плече. В коридоре послышался шум и крики. По мою душу идут, что ли? Я пошевелился, разминая затекшую шею. – Что это? – встревожено спросила девушка. Я пожал плечами. В этот момент через балкон ворвался горячий ветер, он принес с собой пепел и запах гари. – Похоже, пожар, – неуверенно проговорил я. – Одевайся. Натягивая на ходу джинсы, я выглянул на балкон. Но тут же отпрянул назад. Из окон номера на втором этаже, который находился под моим, полыхало пламя. Поспешно захлопнул балконную дверь, чтобы гонимые ветром искры не залетели ко мне в комнату. Огонь я любил. Нет, не так. С детства я испытывал к пламени настоящую страсть. Зажигая свечи и разжигая костры, мог не отводить от них взгляд часами. Огонь наполнял меня до краев, напитывал такой энергией жизни, что казалось, я сам становлюсь пламенем, грозой, вулканом. В каждой огненной искре чувствовалась сила и мудрость, дремлющая первобытная мощь, которая внушала страх и уважение. Я чувствовал притяжение огня, мне хотелось быть рядом с ним. Эта тяга даже привела меня на работу в пожарный расчет. Правда, это было давно и совсем недолго. Так как я был скорее на стороне пламени, чем людей, которые могли стать жертвами стихии. Беспричинная тоска сжимала мое сердце, когда живые языки волшебного огня погибали под струей пены, летящей из брандспойта. Но и людей, и животных, которых заживо поглощал красный монстр, мне тоже было жаль. Они-то, наивные, думали, что приручили его. Что он стал совсем домашним и будет ютиться в их очагах, согревая пищу. Но стихия не может быть ручной и домашней. Запертая в клетку, она терпеливо ждет, и непременно дождется своего часа, чтобы вырваться на волю. Я ощущал свое близкое родство с огнем, понимал его. А подчас чувствовал пылающую стихию в своей груди. Иногда мне становилось страшно, что я потеряю контроль над ней и она вырвется на волю, сжирая меня и все на своем пути. – Что там? – встревожено спросила Марсела. – Похоже, горит номер на втором этаже, – сообщил я ей неприятную новость. – Здание старое, проводка ни к черту. Хозяйке говорили, что может вспыхнуть пожар. Тем более этим летом жара аномальная даже для Греции. Но эта старая скряга... Мы же сможем выйти отсюда, правда? – девушка с надеждой во взгляде посмотрела на меня. Я не мог сказать ей, что шансы на спасение невелики, и должен был найти выход. – Намочи простынь и обмотай вокруг себя. Мокрым полотенцем закрой лицо, – отдавал я короткие распоряжения. – Через балкон нам не уйти. Языки пламени прямо под нами. Попробуем прорваться через коридор. Чтобы не обжечься, я накинул на руку махровое полотенце и нажал на ручку двери. Даже через плотную ткань ощущал исходящий от нее жар. Похоже, за дверью уже вовсю хозяйничало пламя. Под моим плечом дверь распахнулась, и мы очутились в длинном гостиничном коридоре. Дело плохо. Пожар бушевал на лестничной площадке второго этажа и подбирался к третьему. Старая деревянная лестница полыхала и спуститься вниз сквозь пляшущие языки пламени у нас не было ни малейших шансов. За моей спиной в ужасе всхлипнула Марсела. Это отвлекало. Я прикрыл глаза и постарался отключиться от реальности. Время остановилось. А точнее, его просто не было. Ничего не было. Ни времени, ни пространства, ни меня в нем. Лишь бушующее пламя, внутри и снаружи. Я слышал свое дыхание, тихий едва различимый шепот внутри и треск горящей древесины снаружи. Пламя внутри стало разгораться все сильнее. Вдох-выдох, вдох-выдох… Дыхание раздувало искры, как кузнечный горн. Пришло знание, что внутренний огонь подпитывается беснующимся пожаром, вбирает его в себя, затягивает внутрь через огромную горящую дыру в моей груди. Я ощутил нестерпимую боль. Пожар полыхал во мне, сжигая изнутри. Еще чуть-чуть – и мои внутренности обуглятся, от них останется лишь горстка горячего пепла. Едва слышный шепот становился все громче. Я прислушался, чтобы различить слова. Что это? Похоже на странную песню, заклинание или мантру. Откуда эти слова пришли ко мне, как появились в моем сознании? Не имею понятия. Но было ощущение, что я знал их всю жизнь, или даже все свои тысячи, миллионы жизней. Это был голос моей крови. Я начал повторять знакомые слова. Точно не знаю – мысленно или вслух. Но мне показалось, что мой голос звучал очень громко, вырываясь за пределы стен отеля, двигаясь во Вселенную и божественным эхом возвращаясь обратно. С каждым произнесенным словом огонь внутри меня становился плотнее, концентрирование, я как будто бы утрамбовывал его, как дети лепят снежку из мокрого снега. Я повторял и повторял свою странную песню. И в конце концов пламя в груди превратилось в небольшую сияющую точку чуть левее от центра. А потом все исчезло... Приехавшие пожарные были удивлены. Такого на их памяти никогда не было. Полыхающее пламя, которое выжгло целый этаж, неожиданно погасло само по себе, хотя пищи и кислорода, чтобы двигаться дальше, ему хватало. Черная разделительная линия, граница на которой пламя остановилось и погасло, пролегла в метре от того места, где я пел свою странную песню. Но я не видел удивления на лицах суровых парней из пожарного расчета. Вообще ничего не видел, потому что лежал в беспамятстве на ярко-красном ковре гостиничного коридора. 6 – Локи, ты в своем уме? Ты чуть не погубил парня, – негодовала Морриган. – Я уже не говорю о том, что безвинно погибло три человека. Они задохнулись в дыму пожара. Локи расплылся в улыбке: – Йольский кот! Кельтская богиня смерти рассказывает мне о том, что людей убивать нельзя. Это самая смешная шутка за последние триста лет моей жизни. – Не только смерти, но и плодородия. Смерть неразрывно связана с рождением. У каждого свой срок, и нельзя… Только Норны, которые плетут нить жизни, могут решать, когда ее прервать... – Морри, клянусь всем золотом Асгарда, это были плохие люди, наркоторговцы, – вдохновенно перебил ее рыжий. – Знаешь, сколько жизней они бы погубили, если бы остались в живых? Сколькие ушли бы не в свой срок... – Не тебе решать судьбу этих людей... – Зато теперь парень инициировал свою силу, – жизнерадостно продолжил мужчина. – Во всем надо искать плюсы. Еще немного – и огонь в крови начал бы пожирать его. В лучшем случае, это вылилось бы в тяжелые болезни и неконтролируемые выбросы энергии. Помнишь девочку, от которой вспыхивало все, к чему она прикасалась? Это один из вариантов. И не худший. – То есть ты сделал благое дело? Но при этом убил трех человек и сжег гостиницу? – Морриган смотрела на него с недоумением. – Ну конечно! – радостно воскликнул Локи, глядя на нее взглядом ребенка, который ждет, что его похвалят за хорошую отметку. Богиня посмотрела на скандинава, словно видела его впервые, и произнесла с сомнением в голосе: – Но ты же чуть не убил парня... – Морри, ты же сама говорила, что у нас нет времени, а это был самый быстрый способ инициировать его энергию. Знаешь, как детей бросают в воду, чтобы научить плавать. Видит Один, ситуация была под контролем. – Под чьим контролем? – Морриган с сомнением посмотрела на бога хитрости. Локи скорчил обиженную гримасу и отвернулся. Когда он заговорил, в его голосе был лед. – Мне кажется, милочка, вы забываете, что рядом с вами славный потомок огненных великанов. Йотунхейм мой второй дом. Что такое энергия огня и как с ней обращаться, не вам меня учить. Морриган тронула его за плечо, но он отстранился с видом оскорбленной невинности. – И как это у тебя все время получается? Ума не приложу... Он поднял на нее глаза, полные скорби, казалось, он обижен настолько, что вот-вот заплачет. – Что получается? – Косячишь ты, а виноватой чувствую себя я. Лицо Локи просияло улыбкой, от обиды и скорби на нем не осталось и следа. – Ну талант-то не пропьешь. Хотя попытки были. Морриган вздохнула. – Нужно срочно с ним поговорить. Сейчас, когда его сила инициирована, у нас нет возможности ждать. Сегодня же, в крайнем случае завтра... – Ага, – радостно согласился с ней Локи. – Дня через три, а может, и через неделю. – Почему?! Мы не можем столько ждать! Завтра же... – Не можем. Но придется. Все это время он проваляется в беспамятстве, переваривая новые энергии. Конечно, бывают случаи, что это затягивается на месяц или человек вообще сгорает и гибнет... – Локи!!! – Да нет... Не думаю. Выживет, конечно... наверное, – продолжил Локи, пятясь от надвигающейся на него разъяренной валькирии. – Наверное?!!! Выживет?!!! – наступала на него она. Из глаз Морриган летели искры. – Да, конечно, выживет. Ну протемпературит дня три или неделю. Морриган, прекрати! Мне страшно! Если ты меня сейчас убьешь, кто тебе поможет уговорить парня? Последний аргумент подействовал на Морриган отрезвляюще, она резко остановилась и сделала несколько глубоких вдохов. – О, боги, ну почему вы не могли отправить со мной кого-