вещи и, не глядя в сторону странной незнакомки, быстрым шагом направился к ближайшему кафе. 2 Прикрывая дверь в кафе, я воровато оглянулся. Дама в черном стояла на месте. Похоже, мне и правда нужно лечиться. Все дело в этих кошмарах, которые преследуют меня вот уже неделю и не дают мне спать по ночам. Я становлюсь параноиком. Скоро начну шарахаться от собственной тени. Когда глаза после солнечного света привыкли к полумраку кафе, я увидел, что рядом со мной стоит София, улыбчивая официантка, которая сегодня спасла меня на пляже от жажды. Она была крепкой темноволосой девушкой с аппетитными формами, очень белыми зубами и симпатичной ямочкой на щеке. Типичная гречанка. Ее главное достоинство, на мой взгляд, хороший разговорный английский, на котором я также свободно изъяснялся. Даже после двух месяцев жизни в Греции я не мог освоить этот язык и, кроме “калимера” и “эфхаристо”, знал еще не более двух десятков слов. София мне определенно симпатизировала и недвусмысленно на это намекала. Ее неприкрытый флирт был все настойчивее и мне уже с трудом удавалось делать вид, что я его не замечаю, и переводить пикантные ситуации в шутку. Она предлагала себя слишком явно. Я никогда не отказывался от легких необременительных отношений с красивой девушкой. Но у меня не было желания вносить смуту в свое безмятежное греческое лето. Мне хотелось практиковать, медитировать, гонять на своем стареньком “Харлее”, на котором я уже объездил полмира, и просто бездумно валяться на пляже. Бурные любовные романы, а уж тем более выяснения отношений с брошенной девицей (а нужно признать, что будет именно так), не входили в мои планы. София была темпераментна, самоуверенна и слишком увлечена мной, не думаю, что ее устроит секс на одну ночь. – Ясас, – поздоровался я еще раз и широко улыбнулся, включая все свое обаяние. – Можно я пройду через кухню? – Убегаешь от назойливых поклонниц или ревнивых мужей? – улыбнулась в ответ девушка. В ее глазах я увидел искорки ревности. Все время нашего знакомства я пытался убедить Софию, что не заинтересован в отношениях с кем-либо, так как я двинутый на йоге и соблюдаю аскезу. Но, по-моему, она подозревала, что я вожу ее за нос. Я неопределенно пожал плечами: – Да не то чтобы... какая-то сумасшедшая на меня смотрела. – Только и всего? – София сканировала меня глазами, пытаясь понять, не лгу ли я. Я закусил нижнюю губу и опустил глаза, демонстрируя свое полное смирение и целомудрие. Убедившись в моей непогрешимости, она продолжила: – Не удивительно, я тоже на тебя смотрю, ты же такой красавчик. Только ты слишком скромный для байкера. Брюнетка придвинулась ко мне поближе, и я ощутил запах свежего девичьего пота, смешанный с легким цитрусовым ароматом, исходивший от ее тела. – Может, заедешь за мной после смены, давно мечтала погонять на твоем “Харлее”? Я нехотя кивнул. О негласном правиле всех байкеров: “Села – дала” говорить в данном случае было как-то неуместно. – Так что? Выпустишь меня через кухню? Все это было нелепо. Я сам не понимал, какая угроза может исходить от пляжной незнакомки, просто женщина в неподходящем для 40-градусной жары наряде. Но за все годы странствий я привык полагаться на свое чутье. Оно было волчьим и не раз спасало меня из, казалось бы, безвыходных ситуаций. Я предпочел довериться ему и на этот раз. – Если Янос, хозяин таверны, увидит, он может меня уволить. Но ради тебя... Я не стал дожидаться, когда она ответит или продемонстрирует, на что именно она готова ради меня, и направился через зал в кухню. Повара, одуревшие от жары и запаха пережаренного масла, о чем-то громко переговаривались и не обращали на меня ни малейшего внимания. Только сухощавая пожилая кухарка глянула на меня так, словно примеривалась приготовить меня во фритюре или запечь в духовке. Затем сказала что-то Софии и рассмеялась. Наконец мне удалось вырваться на свежий воздух из душной кухни псаротаверны (рыбного ресторана). От меня несло свежей рыбой и горелым маслом так, словно я проработал там целый день. Кстати, такой опыт у меня тоже был. Чем я только не занимался, чтобы заработать на хлеб в своих путешествиях! И это вызывало не самые приятные воспоминания. Особенно мерзко было ощущать этот запах от длинной челки, которая, как назло, лезла мне в нос. Я привычным движением снял с запястья резинку, завязал на макушке хвост и сразу стал похож на викинга. Самое время подумать, что же все-таки происходит в моей жизни в последние недели, и почему мне стало так тревожно при виде рыжеволосой дамы на пляже. 3 Бродить на солнцепеке не было никакого желания, а все кафе были переполнены. Выходной и дело идет к обеду. Не придумав ничего лучше, я дворами побрел домой. За два месяца я исходил Лутраки – маленький приморский городок в 80 километрах от Афин – вдоль и поперек, поэтому неплохо ориентировался на его узких улочках. Прежде всего нужно взять себя в руки. Никакой реальной опасности нет, просто в последнее время меня мучают кошмары и я практически не сплю. Эта женщина выискивала на пляже глазами своего знакомого. А в темном костюме она… ну мало ли. Может, у нее аллергия на солнце. Какое это имеет отношение ко мне? Какое вообще это все имеет значение? Сашка, ты псих, и у тебя фобия. Ты начал бояться красивых женщин. Совсем одичал. Может, и правда замутить с этой Софией? Что ты бегаешь от нее, как девственница от дембеля? Девушка она современная и, надеюсь, обойдемся без трагедий. Мои мысли потекли в другом, более приятном направлении. А эта София довольно миленькая, особенно если учитывать, что у меня давно никого не было. Я представил, как заеду за ней на своем “Харлее”, она сядет позади меня, и я почувствую теплоту и мягкость ее тела. Я прикрыл глаза, представив эти ощущения до мелочей. А потом мы поедем к ней. В таком случае я смогу уйти сразу после.... Нет, лучше ко мне, терпеть не могу просыпаться в чужих квартирах. Но тогда утро придется провести вместе с ней. Ну и пусть, может, удастся хоть немного поспать, в ее присутствии мне будет не так… страшно. Дожился, боюсь ложиться спать один, горько усмехнулся я. Нет, ну правда, что мне может угрожать, кроме моих собственных мыслей? Хватит себя накручивать. Я не сделал в своей жизни ничего, за что меня можно ненавидеть. Впрочем, как и любить. 4 Родился я в Киеве. В очень хорошей и, можно сказать, правильной семье. Когда мне было пять лет, отца – серьезного инженера Михаила Александровича Шелеста – пригласили работать в Испанию, а точнее, в Каталонию. Да, это не одно и то же, но сейчас не об этом речь. Поскольку он был не только серьезным инженером, но и прекрасным семьянином, мы с мамой поехали вместе с ним. Мои родители постарались дать мне достойное образование и пристроили в одну из лучших частных школ в пригороде Барселоны. А чтобы я стал настоящим мужчиной, отец отдал меня на смешанные боевые искусства. Меня обучали, как правильно обращаться со шпагой, навахой, палкой или убить соперника голыми руками. Каталонцы знают в этом толк. Впрочем, убить мне так никого и не довелось. Я честно посещал секцию в течение семи лет и даже кой-чему научился, так как не хотел разочаровывать отца. А еще больше расстраивать мать – удивительно красивую, чуть отстраненную от мира женщину, которая и без того редко улыбалась. Я не был похож на других детей. Мне были непонятны их радости и горести, а также страсть к футболу, компьютерным играм, глупые шутки и беспричинный смех. Я предпочитал их обществу одинокие прогулки по лесу или поднимался высоко в горы. А еще я любил читать книги, разводить костры и смотреть на огонь. Пламя завораживало и было моей настоящей тайной страстью, которая дала о себе знать и во взрослой жизни. В школе я держался со всеми ровно, друзей не завел, но и ни с кем не ссорился. Особой потребности в общении со сверстниками у меня не было, а поскольку парень я был рослый и крепкий, вступать со мной в конфликты побаивались. Закончил школу экстерном в неполные шестнадцать лет. Родители очень гордились мной и прочили большое будущее в профессии юриста. Но вместо того, чтобы на летних каникулах усердно готовиться к поступлению, я увлекся нашей соседкой Лючией. Она была красива какой-то совершенно нереальной неземной красотой. Тонкая, гибкая, с чистой нетронутой косметикой кожей и длинными светло-русыми волосами, которые она завязывала на макушке в небрежный хвост. От нее исходил какой-то волшебный свет. И она была взрослой, непохожей на моих смешливых, неуверенных в себе одноклассниц. Сколько ей было, не знаю. Наверное, лет 20-25. Да я и не пытался выяснить. Лючия была похожа на богиню, а у них нет возраста. Я очень смущался, когда мы сталкивались с ней на лестничной площадке и она говорила мне приветливо “Ола!”. Мне кажется, Лючия видела мое замешательство. Не могла не заметить. Когда она выходила с утра на пробежку или раcстилала на газоне под домом коврик для йоги и начинала практику, я украдкой наблюдал за ней с балкона из-за кадки с пальмой. Мое сердце билось так быстро, что, казалось, вот-вот выскочит из груди, а внизу живота начинало ныть. Дыхание перехватывало, и я думал, что больше никогда не смогу сделать ни одного вдоха. После увиденного премудрости европейского законодательства совершенно не лезли мне в голову. Все мысли были только об одном, и это был явно не кодекс законов ЕС. Однажды ее асаны увлекли меня настолько, что я потерял бдительность и выглянул