Глава 4
Глава 4 “Чем сложнее метод, тем меньше свободы. Придерживаясь методов и правил, мы создаем себе ограничения». Брюс Ли 1 Я горел. Горел снаружи и изнутри. Я был в пламени или сам был пламенем. Это уже не имело значения. Сколько времени это продолжалось, я не знаю. И существует ли оно вообще, время? Краями сознания я пытался понять, кто я и что со мной происходит. Кажется, я человек. Мужчина. Александр. Да, меня зовут Александр. Я ухватился за свое имя, чтобы установить связь с реальностью. Хотя какое это уже имеет значение? Я не вернусь в реальность. Я останусь навсегда здесь – между мирами, в вечности, поглощенный языками пламени. Огонь уже перестал обжигать, он стал ласковым, как объятья матери. Так, будто она прижимает меня маленького к своей груди и нежно укачивает на руках. Я ощутил чувство безусловной любви, которое окутало меня со всех сторон. Как же хорошо. Наконец-то я дома... дома… Вдруг пламя стало ледяным. Оно холодом обжигало мое тело. Мне почудилось, что я, совершенно обнаженный, лежу на огромном айсберге посреди океана. Моя плоть касалась тела ледяной глыбы, врастая в нее. Я находился в ужасном месте, наполненным какой-то нереальной, затягивающей внутрь тоской. Вся земля вокруг меня была покрыта льдом, так же, как и выныривающие из полумрака скалы. На небе не было ни солнца, ни луны. Мне кажется, и самого неба не было. Это место освещалось столбами пламени, время от времени вырывающимися из трещин в земле и камнях. Мне здесь совершенно не нравилось. Тело начала бить крупная дрожь. Все сильнее и сильнее. Я метался, как в лихорадке, из стороны в сторону, пытаясь вырваться из ледяных оков холода. Кто я? Что я здесь делаю? Сколько будет продолжаться эта пытка? Александр, меня зовут Александр. Главное – не забыть свое имя, чтобы не остаться здесь навсегда. – Александр, Александр, Александр, – услышал я голос, который звал меня из пустоты. – Клянусь молотом Тора, парень, ты не должен там остаться. Держись! – Он умрет? Сделайте же что-нибудь! Вы говорили, что поможете ему и не нужно вызывать врачей. Я поверила вам... Вы обманули меня, – прозвучал откуда-то женский голос, полный отчаяния. – Я обманул?! – ответил ему мужской голос, в котором звучала обида и уверенность в своей правоте. – Деточка, я привык отвечать за свои слова. И потом тот же голос тихо с сомнением: – Может, и умрет. Знаю я, где он сейчас. Плохое место. Бывал. Неизгладимые впечатления. Ладно, деточка, посиди тихо, не мешай. Придется померзнуть еще раз. Как я это не люблю! Какой-то бред. Или сон. Дрожь прекратилась, и я начал погружаться в забытье. Тело стало тяжелым и бесчувственным, его практически поглотил холод. Глаза закрывались, и я не стал противиться этому. Скоро я умру и все прекратится. Эта мысль показалась мне совсем не страшной и даже доставляющей облегчение. Ай! Что-то царапало кожу на обнаженном животе. Глаза пришлось приоткрыть, чтобы посмотреть, что происходит. На мне восседал сокол, который нахохлился от холода и недовольно вертел по сторонам головой. Похоже, ему здесь тоже не нравилось. Прекрасно его понимаю. Но это не повод впиваться в меня когтями. Откуда здесь вообще взялась эта тварь? Это место не похоже на обитаемое. Сокол тем временем по-хозяйски осмотрел меня и с моего живота перешел на грудь. Да что это происходит, в конце концов?! Что за бесцеремонность?! Птица заглянула мне в лицо. Ее глаза были очень странными – цвета чистых изумрудов, а взгляд осознанным, как у человека. А затем больно клюнула в щеку. От такой наглости я почти проснулся и попытался отогнать хищника рукой: – Эй, птица, я еще жив! Позже приходи! – Жив – это хорошо, – насмешливо ответил мне сокол, – но это ненадолго. Скоро замерзнешь, если не разожжешь огонь. – Огонь – хорошо бы, – согласился я, даже не удивившись, что эта тварь умеет разговаривать, – Но как его разжечь? У меня ни спичек, ни дров. Может, ты что-то посоветуешь? – Я тебе не советчик. Спроси лучше об этом свою кровь. Прислушайся к ее словам. Алекс, ты слышишь меня? Все что тебе нужно, в твоих венах…– его голос становился все глуше и глуше, словно доносился из далекого тоннеля. А потом вовсе стал неразличим. Последние слова, которые я услышал, были: – Слушай зов своей крови. Я закрыл глаза и постарался вспомнить мантру, а может, это была молитва или заклинание, которые звучали во мне во время пожара и смогли остановить пламя. Что-то мне подсказывало, что именно она сможет помочь мне и сейчас.