Обычно я не позволяю себе ездить без шлема. В жизни, к сожалению, было немало причин убедиться, что надежный шлем важен и экономить на нем нельзя. Но сегодня все было не совсем обычно. Я ехал вдоль набережной, вдыхая теплый соленый воздух. Летний ветер ласкал мое лицо, и я на секунду прикрыл глаза от удовольствия. В щеку больно ударился крупный жук, вызвав у меня улыбку. Вспомнил рассказанную мне одной девушкой шутку о том, что байкер без шлема распознает на вкус более 30 видов насекомых. И ладно, если только насекомых, однажды мне прямо в визор влетела летучая мышь. К моему счастью, он был опущен. В моих планах не было уезжать из города, но мне всегда хорошо думалось за рулем. В общем-то спешить было некуда и я просто наслаждался дорогой. Вскоре, сам того не заметив, я оказался у Коринфского канала – чуда света, протянувшегося тонкой нитью между скалами на шесть километров и соединяющего Эгейское и Ионическое моря. Даже не верилось, что этот водный путь среди горного массива мог быть создан людьми. Прорубить его в разное время, начиная с VII века до нашей эры, пытались один из семи великих греческих мудрецов – Периандр, макидонянин Деметрий Полиоркет, римлянин Юлий Цезарь и многие другие правители, которые, безусловно, осознавали его важность для торговли и военных игрищ. Но завершить строительство удалось только в конце ХІХ столетия. Коринфский канал – воистину величественное и пугающее зрелище. Особенно в темное время суток. Рукотворное ущелье в горах, на дне которого текла чистая морская вода, в тусклой ночной подсветке казавшаяся черной. На высоте в 80 метров над каналом был построен мост для пешеходов и автомобилей. Стоять на нем, глядя в бездну, было страшно. Но это определенно одно из моих любимых мест для ночных размышлений. По ночам здесь довольно безлюдно и, по мнению многих, жутковато. Виной тому, на мой взгляд, были бетонные стены заброшенного общепита и облезлые опоры моста. А точнее, “украшающие” их граффити. Я старался не смотреть на эти произведения настенной живописи. От них исходила такая волна ненависти к миру и черной затягивающей внутрь паники, что, проходя мимо, я всегда неосознанно ставил блок, чтобы не хапануть дурной энергии. Тот, кто создавал это, был определенно наделен сильной энергетикой, но она мне не нравилась. В ней было чувство депрессии, безысходности и злого безумия. Скорее всего, творили в состоянии измененного сознания – алкогольного или наркотического опьянения. А если человек обладает хоть какими-то зачатками магических способностей, это всегда дает сильные искажения энергий, ведущие к разрушению себя и окружающего пространства. Хотя иногда злобные маги-скруты специально создают подобные “шедевры” в людных местах, таких как подземные пешеходные переходы, в качестве ловушек, чтобы вызывать негатив у прохожих и питаться их энергетикой. Это своего рода энергетический вампиризм. Человек, который обращает внимание на “ловушку”, отдает свою энергию, а в обмен получает чувство тоски, депрессию или даже болезнь. Да и у мага-практика при контакте с подобными токсичными вибрациями может существенно ухудшится самочувствие: симптомы, как при отравлении тухлыми продуктами. Я поставил байк на парковку рядом с вылинявшей витриной запертого на ночь супермаркета “Галактика”, положил рюкзак в полупустую седельную сумку и пошел в направлении моста. Сегодня у меня определенно была необходимость заглянуть в черную бездну канала и хорошенько подумать о том, что делать дальше. 4 В свете фонарей я увидел на мосту силуэт. Неожиданно. Обычно в это время здесь тихо и безлюдно. Мне так хотелось побыть в эту ночь одному, что я чуть не застонал от разочарования. А может быть, это мои недавние гости? Я быстро прикинул, куда можно спрятаться в случае магической атаки. Быть снесенным с моста в ущелье ударом магички означало неизбежную гибель. Можно было спрятаться за опорами, с вытягивающими энергию граффити. Но это укрытие показалось мне не слишком уютным. Недолго думая, я сделал пару легких шагов в сторону. Спасибо многолетним занятиям единоборствами, двигаться бесшумно я умел. И присел за припаркованной у обочины старенькой “Ауди”. Теперь у меня была возможность получше рассмотреть стоящего в нескольких метрах от меня человека. Это был молодой парень – высокий, почти с меня ростом, худой и чуть сутулый. На нем была вылинявшая футболка неопределенного цвета и спортивные шорты, слишком свободные для его тощего зада. Видимо, он кого-то ожидал, меряя мост шагами. Нервничает. Определенно нервничает. Я слегка приподнял руку, чтобы просканировать незнакомца. И тут же почувствовал сильную боль в районе Анахаты – грудной чакры, отвечающей за чувства. Нет, он не нервничает, он страдает. Настолько страдает, что… В этот момент мужчина резко остановился и вдруг перегнулся через перила так, словно его длинное тощее тело сломалось пополам. Черт! Да это же суицидник! Нет, дорогой, как жить, конечно, твое дело, не мне тебя учить, но отправить по глупости свою душу в бездну я тебе не позволю. Напрочь забыв о магии, я метнулся в сторону потенциального самоубийцы и сбил его с ног, навалившись на него всем своим немалым весом. Он вскрикнул и затих. Похоже, потерял сознание. Появилось опасение, уж не убил ли я его, желая спасти от смерти. Но вскоре оно было развеяно, так как мужчина подо мной шевельнулся и засопел. Жив курилка. Я приподнялся, ощущая боль в плече. Аккуратно пошевелил рукой. Вроде кость цела. Просто ушибся, когда на него падал. Без пяти минут труп лежал неподвижно. Я присел рядом, нашел пульсирующую точку на шее парня и отвесил ему несколько легких пощечин. Он поморщился и застонал. – Жив? – угрожающе спросил я на английском и для надежности еще пару раз хлестнул его по щекам. Если честно, желание посильнее вмазать этому придурку, который решил в моем присутствии сигануть в канал, было довольно сильным и я не мог отказать себе в удовольствии. Он приоткрыл глаза, а затем демонстративно закрыл их, показательно отвернулся и лег на бок, подтянув тощие колени к груди. – Эй, чувак, ты бы мне хоть спасибо сказал. Я из-за тебя плечо ушиб, – возмутился я. – А я тебя не просил… – ответил парень также на английском с непонятным мне произношением. На греческий акцент не похож. Хотя сам парень вполне мог бы быть современным греком, в венах которого текла кровь османских завоевателей. Нынешние греки – черноглазые и темноволосые. Они больше похожи на турков, чем на белокурых голубоглазых аполлонов, населявших Древнюю Элладу. Мой суицидник не был красив, но в нем чувствовалась порода. У него было худощавое лицо с массивным носом с легкой горбинкой и высокими скулами. Мне подумалось, что его профиль неплохо выглядел бы, отчеканенный на монете. – Ты вообще понимаешь, ЧТО собирался сделать?! – я угрожающе посмотрел на самоубийцу. Но он продолжал лежать в позе эмбриона и даже не посмотрел в мою сторону. Я уже привык, что люди просто не понимают сути многих вещей, а часто и не задумываются о вопросах мироустройства. Живут, не приходя в сознание, и также умирают, теряя возможность вырваться из колеса Сансары. Но это их дело, я не гуру и не намерен кого-либо наставлять на путь истинный. Да и каков он, этот истинный путь? Мне бы и самому хотелось найти ответ на этот вопрос. Но самоубийство… это уж... должен понимать. Вроде не совсем дурак. Он присел, оперся на перила моста и неуклюже подтянул под себя длинные худые ноги. – Я хотел прекратить… страдания, – подбирая слова, тихо ответил он. – Смерть не прекращает страдания, если, конечно, не рассматривать жизнь как мучение. Правда, многие живут, будто срок мотают, вместо того чтобы… – осекся я на полуслове. И правда, к чему эта лекция, все равно ничего не поймет. И все же, помолчав, продолжил, четко выговаривая каждое слово: – Ты ничего не знаешь о страданиях. Если бы ты это сделал, они бы только начались. И все, что было с тобой до сих пор, показалось бы тебе легкими шлепками судьбы. Я сурово посмотрел на парня. Моя небритая физиономия и угрюмый взгляд возымели действие. Он попытался отодвинуться от меня подальше. – Меня не страшит смерть, – неуверенно пробормотал он. Я вздохнул. Никогда не понимал людей. Сколько ни пытался, не понимал. Они настолько примитивны и при этом настолько многогранны, что все мои знания, полученные за годы странствий, только отдаляли меня от них. 5 Смерть. Нет на земле человека, который не задумывался бы, «а что потом»... И я не исключение. Я размышлял об этом, еще лежа в детской кроватке. Люди боятся смерти. Даже те, кто верят в загробную жизнь или новые воплощения, когда сталкиваются с ней глаза в глаза, им становится страшно. А ведь именно знание, что все мы смертны, придает вкус жизни, делает ее яркой и осмысленной. Страх смерти заставляет людей жить во что бы то ни стало, несмотря на все испытания, которые на самом деле являются просто их путeм развития. И не зря во всех религиях есть суровый запрет на суицид. Это ключ к эволюции сознания. Ведь если бы мы имели стопроцентную уверенность, что родимся вновь, при первых сложностях, болезнях, несчастной любви, недовольстве своей внешностью вскрывали бы себе вены, ну или веселее, каждый в меру своей фантазии, к примеру, на байке разогнаться до трехсот и... Чек-поинт. В новое, более счастливое воплощение. Но даже те, кто веруют, не могут себе этого позволить. Вот и получается, что