Гийом с невозмутимым спокойствием относился к стенаниям Муасси, будто сам был сеньором. Испокон веков служивший графу и в прошлом сопровождавший его во всех военных кампаниях, седовласый и постаревший, не утративший, однако, выправки и дисциплинированности, Гийом значился у графа на особом счету. Он отличался спокойным и рассудительным нравом. Стратег и умелый распорядитель, он поддерживал в замке порядок, как в боевом лагере, где вольности, неряшливость и безделье неуместны. И слуги, и воины - все подчинялись ему, как самому господину.
Наконец Луиза решилась и заглянула на кухню. Слава всем святым! Гийом стоял к ней спиной. Спешно проскользнув мимо, она как тень понеслась дальше.
Муасси набрал было в легкие побольше воздуха для очередной партии стенаний, но встретился с Гийомом взглядом и понял, что представление пора заканчивать. Удрученно вздохнув, он напустил на себя строгий вид. И вскоре работа закипела вместе с бульонами и соусами.
А возле графских конюшен, сломя голову и путаясь под ногами у конюхов по разбросанной соломе, носились куры, присоединяясь к всеобщему движению, охватившему старый замок. За курами с растрепанными волосами, выбившимися из-под чепца, гонялась кухарка, рассылая страшные проклятья в адрес всех кур вместе и каждой из них в отдельности. Конюхи, задавая корму коням, наблюдали эту сцену и зубоскалили, щетиня бороды.
Луиза, запыхавшись, влетела внутрь. Выдраенная не хуже господских покоев, большая и просторная, конюшня пахла свежим сеном и лошадьми.
– Оседлай мне Ральфа, - приказала Луиза первому попавшемуся конюху. - Живо!
Тот побежал за седлом и уздечкой, а Луиза помчалась к стойлу Ральфа.
Гордость Арманьяков - изящные иноходцы, северные тяжеловесы и даже арабские скакуны, окунув морды в кормушки, сосредоточенно хрустели овсом. Завидев молодую хозяйку, они отрывались от кормежки, пытаясь дотянуться и ухватить ее за рукав своими мягкими, словно бархатными губами. Луиза поглаживала шелковистые блестящие гривы и нежно разговаривала с лошадьми. Они поводили ушами, принюхивались, изгибая ноздри, ржали и глядели на нее влажными большими глазами.
На ее голос из одного стойла вышел младший брат Луизы Жан. Он седлал молодого жеребца.
– Ты уже не спишь? - удивилась Луиза, пробегая мимо брата и на ходу чмокая его в щеку. - На тебя не похоже!
Жан потер глаза и вывел жеребца из стойла. Было видно, что он не выспался, а он любил поспать.
– Да разве можно уснуть, когда Гийом так громогласно отдает свои приказы, а слуги носятся, подобно греческому огню, сбивая и роняя все на пути, - пожаловался Жан, тряхнув каштановыми кудрями. - А ты что это - убегаешь от гостей?
– Как догадался? - сверкнула глазами Луиза, усмехаясь и помогая конюху быстрее оседлать Ральфа.
– Ты хорошо подумала о последствиях? - с нежной укоризной поинтересовался брат. - Отец будет гневаться, когда узнает, что ты опять уехала без его дозволения. Может, на этот раз ты все-таки останешься и вместе с нами встретишь графа де Торнеса? - спросил Жан как можно серьезней. Для своих четырнадцати лет он был достаточно рассудительным. Но вопреки неугомонному характеру своего деятельного предка, Жан при этом был добродушен и слегка ленив.
– С какой стати?! - бросила Луиза, морща лоб. - Ох, чувствую, что еще успею познакомиться с этим... - она не могла подобрать нужного эпитета. - Постараюсь как можно на дольше оттянуть этот «судьбоносный» момент. Давай со мной! Развеемся.
– Нет, - в голосе Жана не было энтузиазма. - Отец успел меня предупредить о гостях. И потом, кто-то же должен остаться и соврать что-нибудь о тебе хорошее во спасение.
Луиза рассмеялась, вскакивая в седло. Жан подошел ближе.
– Тебе стоит опасаться гнева батюшки!
– Нет, Жан, - уже серьезно возразила ему Луиза, - как раз наоборот, я больше боюсь его милости!
– Удачи тебе! - сокрушенно махнул рукой Жан.
– Спасибо! Не скучай! - отозвалась Луиза, направляя Ральфа к воротам замка.
– Да уж, скучать сегодня никому не придется, - покачал головой Жан, провожая сестру взглядом.
Подъемный мост был опущен. Караул из кольчужников, вооруженных мечами и пиками, по двое стоял с внутренней и внешней сторон ворот. Ни отца, ни Гийома не видно. Луизе определенно везло! Увидев маленькую госпожу, хмурые коль- чужники вовсю разулыбались, любуясь ее красотой.