Прошло несколько часов, но руки Ирен все еще слегка дрожали. Оксли
обхватил их своими ладонями и крепко сжал.
«Ты все еще дрожишь», — заметил он.
«Я ничего не могу с собой поделать, Джерри. Когда я застрелил того полицейского, я чувствовал себя хладнокровным, как огурец. Только потом я понял, что я натворил».
«Да, ты спас меня от катастрофы».
«Я убила человека», — сказала она с содроганием. «Я никогда не думала, что смогу это сделать. Я надеялась, что они отпустят тебя, когда я вытащу пистолет. Мне и в голову не приходило, что мне придется нажать на курок».
«Но ты это сделала , Ирен», — сказал он, целуя ее в лоб. «Я знал, что ты меня не подведешь».
Она пожала плечами. «Я люблю тебя. Вот почему я это сделала».
«И потому что ты это сделал – я люблю тебя ».
Он сжал ее руки, а затем откинулся на спинку стула. Они были в пабе в Стаффорде, сидели в тихом уголке, где могли свободно поговорить.
Оксли уже изменил свою внешность, так что любое его описание будет обманчивым. Он сбрил свои аккуратные усы, причесался по-другому и надел очки с прозрачными стеклами.
Он выглядел совсем иначе. Чтобы избежать подозрений, Ирен также изменила прическу и одежду. Свидетели, видевшие, как она ныряла в поезд в Вулверхэмптоне, теперь ее не узнали бы.
Спокойно сойдя с поезда в Бирмингеме, они купили билеты до Стаффорда и поехали туда в разных вагонах. Никто в том же путешествии не соединил бы их.
Пока Оксли пребывал в состоянии эйфории после своего побега, она оставалась встревоженной и озабоченной. Она достала носовой платок и высморкалась.
Глядя на него, ее глаза были влажными.
«У тебя было то же самое, Джерри?» — нервно спросила она.
'О чем ты говоришь?'
«Когда вы впервые убили кого-то. Было ли у вас это ужасное чувство в животе? Дрожали ли ваши руки? Вас преследовало раскаяние?»
«Ни в малейшей степени», — холодно ответил он.
«Наверное, ты о чем-то сожалеешь».
«Я выбросил их из головы».
«Я не могу этого сделать. Я все время вижу его лицо в тот момент, когда я его застрелила». Она покачала головой. «Я просто не могу поверить, что я это сделала».
«Вы бы предпочли, чтобы меня заключили под стражу?»
«Нет, нет, мне бы это не понравилось».
«Тогда ты поступил правильно».
«Вы чувствовали, что поступили правильно, когда впервые убили человека?»
«Конечно, он был настолько глуп, что погнался за мной, когда я ограбил его ювелирный магазин. Было правильным убить его и правильно убить ее».
Она была в шоке. «Ты убил женщину ?»
«Она собиралась дать против меня показания».
«Когда это было и как вы это сделали?»
«Это не имеет значения», — пренебрежительно сказал он. «Это было давно, и я оставил все это позади. Вот что ты должен сделать. Все, что я могу тебе сказать, это то, что я был горд».
«Гордишься?» — повторила она. «Как ты можешь гордиться тем, что отнял жизнь?»
«Это показало, что у меня хватило смелости сделать это. У большинства людей такой смелости нет. Они никогда не познают то чувство силы, которое испытываешь ты. Вот что было у меня, Ирен, и — когда ты оправишься от первоначального шока — ты тоже будешь с удовольствием вспоминать это волнение».
Она не была убеждена. «Я сомневаюсь в этом, Джерри».
«Ничего подобного не существует».
Они были вместе почти год, и это было очень плодотворное партнерство. Ее вид невинности и благопристойности опровергал тот факт, что она была опытным вором и давно отказалась от любых претензий на респектабельность. Оксли использовал ее снова и снова, чтобы отвлекать людей, пока он воровал вещи из их помещений. Как более опытный преступник, он мог научить ее трюкам ремесла. Все ближе прижимаясь к нему, Ирен так увлеклась, что не осознавала, что Оксли манипулирует ее эмоциями. Она была полностью предана ему. Когда его удача наконец закончилась и его схватили, все, о чем она могла думать, это освободить его. Ее дерзкий план сработал. Он включал в себя убийство одного человека и помощь в броске второго на смерть, но ее возлюбленный снова был с ней. Ирен просто хотела наслаждаться его компанией вместо того, чтобы терзаться сожалениями о том, что она сделала.
Он снова взял ее за руки и пристально посмотрел ей в глаза.
«Ты счастлива, Ирен?»
«Конечно, я счастлива», — сказала она, выдавив улыбку.
«Знаешь, тебе не обязательно это делать. Тебя никто не принуждает. Если ты предпочтешь пойти своей дорогой, мы можем расстаться здесь и сейчас. Ты не в моем распоряжении».