— Тому, кто хочет ненавидеть, ничто не помешает, — заметил Натэниел.
Джейсон кивнул.
— Папаша меня всегда терпеть не мог, сколько я себя помню.
— Ты мой лучший друг. Если хочешь, чтобы я поехал с тобой для моральной поддержки — я поеду, — сказал Натэниел.
Джейсон улыбнулся и покачал головой:
— Ничего личного, но ты вряд ли поможешь мне убедить папашу, что я нормальный мужик.
— Натэниел нормальный, — возразила я.
— Но не похож на представление моего отца о нормальных мужиках. Все дело во внешности.
Я набрала воздуху, выдохнула.
— Сколько времени тебе нужно будет там пробыть?
— Не знаю, но не меньше пары дней.
— Сама не знаю, как у меня язык поворачивается сказать такое, но если я тебе нужна, то я поеду.
— Ты серьезно? — вытаращился на меня Джейсон.
— Разве похоже, что я шучу?
— Да нет, — сказал он, садясь на пятки. Простыня была у него за спиной, так что не слишком он был прикрыт. И хотя только что мы занимались сексом, я поймала себя на том, что мне на него неловко смотреть. Иногда мои тараканы даже меня удивляют, — Но одолжение колоссальное.
— Это точно. Будешь мне обязан по гроб жизни.
У него по лицу пробежало выражение, которого я не уловила. И он посмотрел на меня так эмоционально, что мне снова стало неловко. Я заставила себя смотреть ему в глаза.
— Ты и правда готова для меня такое сделать? Глупейший поступок из дешевой комедии? На самом деле?
Мне все же пришлось отвернуться от этой пронзительной синевы в его глазах.
— Да, Джейсон. На самом деле.
— Но ты понимаешь, что придется лететь самолетом?
— Блин! — воскликнула я с досадой. — За это ты мне еще больше будешь должен.
— Но ты все равно согласна, хотя боишься летать?
Мрачно сложив руки под грудью, я буркнула:
— Я же сказала, что согласна. Сколько времени лететь?
Он с размаху сел возле меня, и от радости на его лице я почувствовала себя не такой уж все-таки дурой.
— Я знаю, что ты не любишь меня так, как любишь Натэниела или еще кого-нибудь. Но ведь я тебе тоже не безразличен, правда?
Я заглянула ему в лицо. Лицо моего давнего друга и уже год больше чем друга. И сказала единственное, что могла сказать:
— Да.
Глава шестая
Пока еще была ночь, мы позвонили Жан-Клоду и сообщили ему, что задумали егоротте de sang Джейсон и слуга-человек — то есть я. Я думала, он нам мог бы сказать, что это глупости и сказать «нет». Джейсону он работодатель и мастер, и теоретически мне он тоже мастер, хозяин. Хотя, честно говоря, этим козырем я редко разрешала ему пользоваться.
Джейсон рассказал ему наш план, потом дал мне трубку:
— Он просит тебя к телефону.
Встав с кровати, Джейсон направился в ванную. Натэниел остался со мной.
— Привет, Жан-Клод.
— Ma petite, я удивлен, что ты согласилась.
— Я тоже.
Он рассмеялся своим чудесным, осязаемым смехом, и у меня мурашки пошли по коже — не от страха. Натэниел прижался ко мне теснее, будто тоже почувствовал.
— Спасибо, что делаешь для Джейсона то, чего не могу я.
— Ты не собираешься нас отговаривать?
— Ты хочешь, чтобы я это сделал?
Я сообразила, что да, именно этого я и хочу. Теперь, дав согласие, я чувствовала себя очень неловко, почти что дурой.
— Да как-то это очень неловко выходит.
— Тебе будет трудно. Ты будешь единственной его эмоциональной поддержкой в очень травмирующей ситуации.
— Ты заговорил как психотерапевт, Жан-Клод.
— Что бы ты хотела от меня услышать?
— То, что ты на самом деле думаешь.
Он снова засмеялся, и я опустила щиты достаточно, чтобы понять: он сидит на кровати, одетый только в шелковые простыни. Мелькнули черные кудри на идеальной белизне плеч. Пришлось закрыть щиты прежде, чем я увидела полуночную синеву его глаз.
Сделав глубокий вдох, я медленно выдохнула, считая до десяти. Если не остеречься, связь между ним и мною может меня сильно отвлечь.
— О чем ты думаешь, та petite?
— О тебе, и стараюсь сменить тему. Где Ашер?
— Он опаздывает, но придет.
— Джейсон хочет утром уехать. Кто будет тебя питать, пока нас обоих не будет рядом?
— Всегда найдутся добровольные доноры, та petite.
Мне не понравилось, как это прозвучало. Всплыл пузырек ревности, но я тут же его придушила, чтобы он не слышался в голосе:
— Ты только не ешь ничего такого, что с тобою не согласилось.
— Ревнуешь, ma petite?
— Может быть.
— Я тоже.
— А ты с чего?