Его тянет на дно глубокого болота. Он предпринимает попытки совершенно безрезультативные: барахтается и бьёт руками по воздуху, увязая только глубже, не понимая, что это работает почти как дьявольские силки: чем больше сопротивляешься, тем меньше шансов на победу.
Почему он вообще об этом думает?
Температура будет падать вплоть до шести утра. Ричарда это радует; по прогнозам, жителей Мельбурна сегодня ожидает дождь. Что может быть лучше луж и повсеместной грязи?
Интерес к психоактивным веществам сходит на нет. Ещё одна настораживающая вещь: ему это как будто бы больше не нужно.
(«но каннабис это естественно святое исключение»)
Рик словно не нуждается в искусственной радости и поддельной эйфории. Ему не нужно повышать продуктивность, принимать решения и изливать душу. Есть ли смысл?
Смешно и грустно: в последнее время весь спектр эмоций он испытывает самостоятельно, и почти в каждом эпизоде положительных мелькает та, чьё имя Баркер уже попросту ненавидит.
Скарлетт заставляет его чувствовать, и потому Ричард считает необходимым избавиться от неё.
Он шатается по пустующим кварталам до половины пятого, а когда нажимает на кнопку лифта, на часах – без пятнадцати. Его, полусонного, почему-то не смущает, что входная дверь не заперта и первые несколько секунд Рик даже не замечает, что что-то не так. Окончательно просыпается, когда видит в прихожей чужие белые кроссовки.
— Какого… – бормочет себе под нос, захлопывая дверь. Он быстрым шагом выходит в комнату, когда слышит шуршание в гостиной. — Что тут, блять, происходит? – злобно рычит Баркер. Рычит, а затем видит закутавшуюся в тёплое одеяло гостью, стоит сказать, совсем не званую.
— Привет, – улыбается Скарлетт, вставая с дивана.
Рик, с прежней злостью, бросает взгляд на настенные часы:
— Четыре утра. Четыре блядских утра. Что ты тут забыла?
Одеяло почти волочится по полу.
— Я тоже рада тебя видеть.
— Как ты вошла? – несколько спокойнее, сбавляя обороты.
— Дверь была открыта, – она пожимает плечами.
— Ебаная у тебя какая-то логика, знаешь, – Ричард швыряет ключи на стол, бросая куртку куда-то рядом. Он уходит в кухню, ведь ему кажется, что он вовсе не хочет её видеть.
Хочет. Перебьётся.
— Я знала, что ты не будешь спать.
— Надо же, – Рик огрызается, отчаянно надеясь на то, что она, уязвлённая, развернётся и уйдёт. Да, было бы отлично. Пускай она уйдёт.
Пожалуйста, пускай она уйдёт.
— Следишь за мной, наверное? – шум включившейся воды бьёт по перепонкам. — Можешь не отвечать, я и без того знаю, что ты этим занимаешься целыми сутками. Тебе, похоже, по жизни делать нечего.
Пожалуйста, пускай уйдёт.
Она молчит, поджимая губы внутрь; у него, кажись, внутренности сводит, когда её взгляд опускается вниз. Прогнать её сил не хватит.
— Ты могла бы меня предупредить, прежде чем вламываться ко мне домой. В четыре, блять, утра.
— Уже пять, – Скарлетт голову склоняет набок, ухмыляясь меланхолично.
— В пять, блять, утра.
Снова ведёт плечом:
— Предупредить не могла. Ты не отвечаешь, – почти на хриплом шёпоте.
Пожалуйста, уходи.
— Ты злишься на меня?
Ему желание биться в истерике выгрызает глазные яблоки, окрашивая мир красным. Рик вот-вот сорвётся с обрыва собственных амбиций и разобьётся об скалы неосуществлённых целей.
— Я уйду, если захочешь.
Он стискивает зубы, отворачиваясь. Отказать попросту не выходит.
Уходи.
— Всё в порядке, – наконец выдавливает Ричард, откидывая отросшие волосы назад. — Просто больше не делай так. Никогда, ладно?
— Конечно, – слабо кивает, не сводя с него глаз. Баркер опустошает стакан с холодной водой.
Он, тяжело вздыхая, открывает холодильник. Пустота выглядит чем-то обыденным.
— Ты что-то хотела? – Рик с надеждой наклоняется, всё ещё веря в то, что найти на полках что-нибудь съедобное вполне себе реально.
— Скучала.
Ричард шокированно смещает фокус на неё.
— Погоди, – он переваривает фразу медленно. — Что?
— Что?
Захлопывая дверцу, Рик подходит к ней; он пальцами обхватывает подбородок Гилл, приоткрывая ей рот:
— Дыхни.
Скарлетт морщится, готовая рассмеяться.
— Ты ебанулся?
— Я жду.
Она шутливо закатывает глаза, но слушается.
Скарлетт снова пахнет мятной жвачкой.
— Ничего не принимала? – вглядывается в зрачки, большим пальцем оттягивая кожу вниз.
— Я же не ты, – хохочет.
— Ответ размытый, требую чёткий сформулированный.
Вздох.
— Нет, ничего не принимала.
Ричард косится на Гилл недоверчиво, потому что в голове её фраза заедает, как старая пластинка. Скучала.
Блять, какой же бред.
— Убедительнее ничего придумать не могла? – он претенциозно складывает руки на груди, облокотившись на стену.
— Зачем придумывать, если можно сказать правду?
Ему сознание кричит о том, что Скарлетт говорить правду не умеет. Только вот не помогает: вся подозрительность крошится.
— Сделаем вид, что я поверил, – буркнул Ричард почти сдавшись.
— Сделаем вид, что я не слышала последней фразы, – уголок её губ снова тянется вверх.
— По деловым партнёрам не скучают, – равнодушно отрезает Баркер, возвращаясь на кухню.
— Деловым партнёрам, – вдумчиво повторяет она.
— Именно. У тебя, наверное, есть какие-нибудь предложения?
— Я думала, мы хотя бы друзья, – Скарлетт вскидывает бровь.
— Три месяца для полноценной дружбы – маловато, не находишь?
— Но мы сделали больше, чем любые друзья, – она кутается в одеяло.
— Мне тоже так показалось, – кивок.
— Ты просто не хочешь подпускать меня к себе, верно?
Ричард вздрагивает. Стоя к ней спиной, он чувствует ползущий по позвоночнику холод; внутри что-то надламывается. В одном только вопросе он начинает слышать новые, неузнаваемые ноты, как если бы и сказано это было вовсе не ею. Настораживается и не знает, как объяснить.
Баркер оборачивается. Застывшая на её лице маска трескается, и на одну секунду – всего лишь на секунду – Рик видит в ней нечто совершенно иное: не ту Скарлетт, которую знает и к которой привык, не те синие, оттенка сапфира, глаза; не ту девчонку, пропускающую солнечные лучи сквозь себя. Он смотрит долго, не отрываясь, и её взгляд олицетворяет только одно: животное, готовящееся напасть.
Ему жутко и он не понимает.
— Ладно.
Разбитый образ собирается по осколкам, когда Гилл прячет хищный оскал за этим своим «ладно». Склеивается беззвучно. Незаметно.
Ему плохо, его тошнит; ему кажется, он только что увидел дьявола. Ричард трёт глаза и думает, что его глючит.
Надо бы меньше курить.
— Партнёры так партнёры, ничего не имею против, – она вскидывает обе руки вверх, уходя.
Рик дышит глубоко, прикусывая язык. Зарывает пальцы в волосы, ожидая, когда сердце перестанет биться так часто.
Всего лишь показалось.
— Погода ужасная, – фыркает Гилл, падая на диван.
Ага, о чём ещё сейчас говорить, как не о ней.
— Тебе никогда ничего не нравится, – Ричард заваливается на противоположный, глазами упираясь в потолок.
— Нравится, но об этих вещах я тактично умолчу, – она вытягивает ноги.
Баркер апатично пожимает плечами.
— Как там твоя шея?
— Я уже привык зашиваться, – он прикрывает веки. — В клинике как свой. Каждую неделю туда мотаюсь. И всё из-за тебя, – Рик бросает в неё декоративную подушку, сохраняя серьёзный вид.