Чистой воды правда. Он не видит, но она, кажется, снова улыбается.
— Чем тебе дождь не угодил? – морщится Ричард.
— Слякоть. Лужи. Грязь повсюду, пасмурно. Что хорошего?
— А что хорошего в солнце? – скривился он. — Жарко, мокро, ещё и обгореть можно. Мерзость же.
— У тебя здесь еле-еле пять градусов, – простонала она.
— Это плохо?
— Это холодно.
— Я не виноват, что в городе нет центрального отопления. И к тому же, ты приходишь в одной юбке, а потом ноешь из-за того, что холодно?
— Нет, ну, если хочешь, я могу поныть и из-за чего-нибудь другого.
— Клуб неанонимных нытиков открывает свои двери для всех желающих, – он вздыхает. — Валяй.
— Меня всё заебало, – пробормотала Скарлетт.
— Распостранённая проблема среди участников нашего клуба.
— Я серьёзно. Моя подружка решила копать на нас, – с насмешкой в голосе.
— Надо же, – Ричард засмеялся. — Могу только удачи пожелать.
— Она выбрала целую категорию пропавших девушек, среди которых было и парочку твоих. Блэр зацепилась за Викторию Редгрейв. Не сомневается в себе и думает, что что-нибудь найдёт.
Ричард хмыкает.
— Мы можем показать ей сами, – медленно поворачивает голову.
Молчание. Долгое и вдумчивое.
— Нет, – наконец отзывается Скарлетт. — Мы больше не можем трогать знакомых. Считай, лимит исчерпан. Следы, в итоге, всё равно приведут к нам, как бы мы их ни заметали. Лучше не рисковать.
— А что, если она и правда что-то нароет? – на полтона тише.
Гилл стиснула зубы.
— Не нароет, – убеждает скорее себя саму, чем его. — Ей неоткуда.
Он снова отворачивается.
— Допустим. Темы для нытья ещё есть?
— Ты готов это выслушать? – недоверчиво вскидывает обе брови.
— Я готов уснуть под твой голос, – Рик подавляет приступ зевоты.
Что?
— Ты меня сейчас занудой назвал?
Ричард недовольно приподнимается на локте:
— Я флиртовать пытаюсь, тупица.
Он протягивает руку над кофейным столиком. Скарлетт повторяет его жест. Зеркалит.
Вот же сука.
— Даже не знаю, с чего начать, – кончики холодных пальцев едва соприкасаются. — Хотя… Нет, знаю. Хочу переехать.
Он приоткрывает один глаз.
— Не звучит, как нытьё.
— Не доёбывайся, – она морщит нос.
— Молчу.
Пока она посвящает его в семейные проблемы и фантазии об убийстве неугодной ей мачехи, Рик понимающе кивает, всё так же на Скарлетт не смотря. Ему нравится.
— Стремление к смене места жительства – вещь достаточно хорошая, одобряю, – бормочет сонно, проваливаясь в дрёму.
— Возможностей настолько много, что со временем начинаешь теряться, – вздох. — Да, было бы только куда переезжать.
— Ко мне, – говорит он сквозь завесу сна.
Гилл смеётся.
— Только я не обещаю, что во сне не задушу тебя. На твой страх и риск.
— Ты серьёзно? – она будто и не удивлена.
— Я попросту разницы не ощущаю, живёшь ты там или живёшь здесь. Постоянно тут зависаешь, даже когда меня, блять, нет, – вздох. — Серьёзно. Я прихожу домой только поспать, у меня несколько свободных комнат и я не вижу причин для твоего отказа. По сути, будешь предоставлена сама себе. Захочешь – свалишь в любое время, привязывать к кровати или чему-либо ещё я тебя не собираюсь, это была шутка.
— Даже так, – хохот. — А шлюх своих куда водить будешь?
— Единственная шлюха, которую я привёл сюда за последние полгода, сейчас лежит на моём диване. В одеяле с моей кровати. Нахуй иди, я никого сюда не вожу.
Смеётся.
— И хули ты ржёшь? – возмущённо фыркает он, не в силах сдержать улыбку.
— Тебя вообще не смутит, если кто-то посторонний будет жить в твоей квартире?
— Вряд ли, если с этим посторонним я успел расчленить уже два трупа.
(«и потрахаться в крови»)
— Я бы хотела сказать, что ты меня не знаешь, но…
— Но не прокатит, – Рик устраивается на подушке поудобнее. — Потому что я знаю всё, вплоть до того, чем ты болела в детстве.
— Звучит мерзко. И отчасти жутко.
— Ага. Ты удивишься, сколько всего можно узнать, имея на руках один только номер телефона. Ну, и контакты человека, который умеет с ним обращаться.
— Это легально? – единственный вопрос, что она осмеливается задать.
— Напомни, когда в наших отношениях вообще было что-нибудь легальное.
Гилл прикусывает губу:
— И то верно.
На ребре его ладони ядовито-красным выбито: «Конец близок».
— Но будет несколько условий.
Скарлетт переводит взгляд на него.
— К кухне не подходи. Судя по твоим навыкам, единственное, что ты можешь там устроить – это поджог.
Она не спорит.
— Как скажешь.
— И к террариуму, кстати. И паука в блендер засовывать тоже не стоит, хорошо?
— Хорошо.
— А ещё не разговаривать со мной по утрам.
— Это ещё почему?
— Потому что. Не спрашивай, я всё равно не отвечу.
— Все твои условия? – интересуется, голову кладя на своё плечо.
— Доработаю их в процессе.
— Отлично, – говорит она.
— Замечательно, – говорит он.
— Превосходно.
— Изумительно.
— Завали ебало.
Ему всё ещё нравится.
Ричард трёт глаза и сладко потягивается, мысленно проклиная и себя, и её. Мнимая ненависть – то, чем он обороняется и то, чем упивается – начинает забываться. Он спокоен, ведь, кажется, защищаться не от чего. Всё хорошо: с неба не полил кислотный дождь и земля не разверзлась под ногами, ветер не разносит пыль радиации и время не замирает. Всё в порядке, наверное.
Всё в порядке, но ему пищевод проедают могильные черви, а плевра сгнивает.
— Что смотришь?
Рик не замечает, как пялится на неё в открытую. Просто наблюдает, ничего не говоря: очерчивает линию губ, спускается к шее с бледнеющим синяком, оглядывает пряди тёмных волос. Только в глаза смотреть не хочется.
Он, может быть, тоже скучал.
— Мне уже смотреть нельзя? – фыркает, отворачиваясь.
(«так не должно быть»)
— Нет, сначала ты обязан получить моё письменное соглашение, – язвит Скарлетт. — Руку дай.
— Зачем? – приглушённо, куда-то в подушку.
— Выломаю, блять, в обратную сторону, – отскакивает от её зубов. — Дай.
Ричард хочет закатить глаза, но всё же делает то, о чём просят.
— На, – притворяется, будто недоволен. — Убедительно прошу ею не дрочить.
— Иди нахуй, – сонно проговаривает Гилл, касаясь его ладони.
Она смыкает их пальцы в замок, а он почти счастлив.
— Куда угодно, только бы подальше от тебя.
Баркер отрекается от самого себя, когда думает, что всё не так уж и плохо. Пожалеет.
Обязательно.
========== XVII: ШИПЫ ОТ РОЗ ОТРАВЯТ СЛАБОГО ==========
— Как думаешь, – Скарлетт проворачивает в руках чистый скальпель, сталь которого поблёскивает в белом свете подвальной лампы, – если мы бросим её голову где-нибудь в пригороде, комендантский час введут?
Сегодня Рик нервозен. Она подмечает, как слегка вздрагивают его пальцы, держащие чёрную сигарету, и как бегает взгляд неуверенных глаз. И её это, чёрт возьми, раздражает.
Отлавливать пьяных девчонок на безлюдных улицах – одно удовольствие.
Губы Скарлетт растягиваются в улыбке. Гилл изучает инструмент долгим взглядом. Подвал Баркера – самый настоящий лабиринт из просторных серых комнат. Ей даже начинает казаться интересным план постройки этого дома; как-нибудь потом. Чуть позже.
Ричард держится в стороне: подальше от стола, на котором, связанная по рукам и ногам, лежала бессознательная девушка в коротком сверкающем платье. Одета она была до того безвкусно, что Скарлетт еле удержалась, чтоб не пробить ей глаз её же шпилькой. Не самая красивая, но верный пёс искусства – Баркер, а не она: своё искусство Гилл видит не в материальном.