Рик, кажется, сдаётся, больше не в силах отвергать её. Рик, кажется, начинает понимать, что это – бесполезно, почти как идти против ледяного течения и захлёбываться водой при этом. Рик, кажется, обречён. Может ли он считать спектакль завершённым?
— Надо же, – его пальцы слегка вздрагивают, когда он достаёт из пачки новую сигарету. В её пальцах блестит сталь, когда она возвращается в комнату после удушливого молчания. — И что ты сделаешь? – взгляд его падает на нож, который Скарлетт любовно гладит кончиками пальцев. — Убьёшь меня за то, что я тебе не подчиняюсь?
— Ты и не должен, – усмехается Гилл, ощупывая короткое, но острое лезвие. — Ты – самостоятельная личность, не нуждающаяся в контроле. В самом деле, тебе же не пять лет.
— Рад, что ты это понимаешь, – Баркер щёлкнул зажигалкой, начиная ощущать ноющую боль во всём теле. Что-то должно случиться, что-то обязательно случится.
— Но то, что тебе не пять лет, делает твоё положение только хуже, знаешь же? Это значит, что ты ответственен за свои поступки и осознаёшь их в полной мере.
Знакомый демон забирается в его голову через каналы восприятия, начиная пожирать мозг подобно инфекции. Знакомый демон взывает к безотчётному страху, перекрывая доступ к кислороду. Сигарета тлеет, но он не может вдохнуть.
— Значит, что готов к последствиям. Значит, знал, на что идёшь.
Её чарующий голос рвёт его нити рассудка, лишая способности к мышлению. Мир крутится по спирали и сбивает с ног. Рик забывается.
— Нет, я, конечно же, не берусь утверждать…
Втупился в неё пустыми глазами.
— Твоё поведение тебе самому не кажется странным? – Скарлетт подходит ближе, не выпуская нож из руки. Больше не улыбается. На лице – эмоциональный холод. Он знает, что им она укрывает залежи ледяной ярости.
Хватает лишь секунды для того, чтоб вызволиться из оков её воздействия.
— М-м…
Ещё он знает, что спасения ждать неоткуда. Утопленник достигает дна с булыжником в руках и полными камней карманами. Это – его последний рывок, его последняя уцелевшая часть, не поддавшаяся эрозии, и, как угроза Божьему замыслу, ей суждено быть уничтоженной при самом выявлении.
— Понимаешь ли, – насмешливо тянет он, – как личность ты, бесспорно, очень интересная. Нет, правда, – он рукой упирается в длинную тумбу, ощущая угрозу каждым нервным окончанием. — Но, как ни прискорбно, это не имеет значения. Вообще.
Она вскидывает голову. В её глазах блестит вызов – ярче, чем вчера. Хранит молчание. На лице не дрожит ни один мускул, одна лишь сосредоточенность. Он почти наклоняется к её уху:
— Потому что трахать одно и то же тело очень тяжело. Я бы даже сказал: изнурительно. Ну, сама знаешь.
Скарлетт едва заметно хмурится.
— Ох, чёрт, как я мог забыть, – Баркер прикусывает нижнюю губу, почти чувствуя на коже слабое дыхание, реплику добавляя как бы невзначай. — Не знаешь.
Спираль взрывается прямо перед его глазами, когда резкая боль глушит все звуки. Мир расплывается смазанными пятнами. Мир расплывается в мстительной улыбке Гилл.
Тело разносит вибрации удара. Мысли разбиваются друг об друга. От адского жжения на глаза вот-вот навернутся слёзы. Лёгкие быстро наполняются воздухом как перед истошным криком, но Ричард выдыхает только стон.
— Ты правда думал, что я позволю тебе так со мной поступить? – ему на ухо она шипит гремучей змеёй, продолжая крепко сжимать нагревшуюся рукоять ножа.
Рик стискивает зубы крепче и закрывает глаза, давясь болью вместе с кровью. Кажется, она хлыщет, жаром обдавая ладонь. И, к его счастью, всё не так.
— Думал, позволю мешать с грязью? Да я бы этот нож и проглотить тебя заставила, господи, да только сдохнешь, – с нескрываемым отвращением Скарлетт выплёвывает яд, Баркера прожигая до дыр. — Ты знаешь мои условия, Ричи, с самого начала их знал.
От боли Рик вот-вот проглотит собственный язык, и, когда Гилл легко нажимает на рукоять, глотку хочется содрать в кровь. Порывается зашипеть, но такого удовольствия он ей не доставит.
— А ведь я могу прокрутить этот ебаный нож так, что от твоих сухожилий ничего не останется, – она приглушённо смеётся прямо в ухо. — Я же считала тебя другим, Ричард, – упоительно продолжает та. — Особенным. Отличным от других. Считала, что ты лишён этих… Премерзких животных инстинктов. Возлагала на тебя надежды. И что получила взамен?
Рик отворачивается. Гилл хватает его за подбородок, заставляя распахнуть веки.
— Ну же, давай, – дрожа от злобы, произносит Скарлетт. — Посмотри на меня, что ли? Для тебя я всё ещё тело? – теперь уже насмехается она.
Он бы плюнул ей в лицо шипящей щёлочью.
— Больно? – строит гримасу сочувствия. — Ох, какая жалость. Хочешь, сделаю ещё больнее?
Скарлетт продавливает оставшееся, лезвием разрывая тугую плоть. Ричард вымученно вдыхает.
— Закричи, – безумный хохот наполняет комнату, интенсивно стучит в висках и на миг оглушает. — Что? Не выходит? – Гилл вновь переходит на шёпот, проговаривая почти в губы, втягивает ещё один его стон.
— Прекрати, – рвано выдыхает Рик, всё так же держа зубы сцепленными.
— Что? Не слышу, громче скажи.
— Прекрати, – рычит он сквозь оглушающую боль.
— Прекратить? Ты хочешь, чтобы я прекратила? – Скарлетт улыбается во весь рот, отходя. — Жду волшебное слово.
— Пре-кра-ти, – Баркер еле дышит, из последних сил стараясь не задохнуться. Чувствует каждый палец и каждую каплю крови.
— Ты безнадёжен, – просто вздыхает она, убирая ладонь с рукояти.
Скарлетт отстраняется достаточно быстро: ожидаемо счастливая, она, улыбаясь, выходит из комнаты, но затем резко останавливается в проходе:
— А, и ещё: скажи своей суке, чтоб берегла голову.
Радостная, она бросает Баркера наедине с ужасающей мыслью: девушка, в которую он влюблён, только что вонзила нож в его кисть.
Спасибо, что не в горло.
Комментарий к XX: МЕТАМОРФОЗЫ
null
========== XXI: ВЕРТИГО ==========
Комментарий к XXI: ВЕРТИГО
опять играю на контрастах и нет мне не надоело у меня всё хорошо если кому-то не нравится::::::::::выйдите и зайдите нормально
тут такие очень нейборхудовские вайбы поэтому рекомендую к прослушиванию cry baby, west coast и the beach
угарный ричард слабее скарлетт но он УГАРНЫЙ
Поначалу от боли кружилась голова.
Рик рассматривает пробитую левую ладонь, туго обмотанную бинтом, и едва шевелит пальцами. Признаться честно, он надеялся на худшее: думал, что от сухожилий и вправду ничего не останется, как пророчила Скарлетт. Сейчас, две недели спустя, он позволяет себе шутить об этом, потому что Гилл оказалась очень меткой, не задев ничего жизненно важного ударом наугад. Ну, или он – очень удачливым.
Первое время рука немела.
— Ты таблетки выпил?
— Ага, – негромко отвечает Баркер, пока теребит края повязки. — Даже напоминание поставил, видишь?
Со вздёрнутой бровью он демонстрирует ей ряд ежедневных напоминаний на экране телефона. Скарлетт улыбается, подходя к нему. Снова вешается, а он и рад.
— Ещё болит? – Гилл бережно берёт повреждённую руку в свою, затем ласково поглаживая. Улыбка меркнет.
— Сказал ведь уже, – вздыхает тот. — Нет, не болит.
Под обезболивающим, естественно, нет. Пропускает приёмы таблеток – не может уснуть.
— Обманываешь? – щурится она.
— А есть смысл? – ухмыляется Рик. — Чтоб ты мне и во вторую засадила, да? Спасибо, как-то не хочется.
— Я уже извинялась и не один раз.