— Да как ты, блять, не понимаешь, – вспылила она, перебив.
— Господи боже, – Баркер устало протёр глаза, но с места не сдвинулся.
— Ты никак не поймёшь, – горячо выпалила та, – что они тебе не нужны.
Рик застывает.
— «Они»? – переспрашивает недоумённо. — Кто «они»?
— Они все. Все те, кто тебя сейчас окружают.
Невероятно, блять.
— До тебя, мать твою, не доходит, – с тенью раздражения в голосе проговаривает она. Убирает руки и закрывает ими лицо.
Ричард шумно выдыхает. Единственная мысль, транслируемая в полупустую голову: «Заебало».
— Но ты можешь объяснить.
Нехотя поворачивается. Смотрит на неё в упор.
— Они ведь и не друзья тебе на самом деле, – с грустной улыбкой вещает Гилл как нечто очевидное.
— Что ты несёшь? – он смеётся легко и непринуждённо, потому что натянутая нить его нервов близка к тому, чтоб порваться. Похоже на непрекращающийся кошмар.
— Думаешь, друзья так поступают? – Скарлетт спокойно вскидывает бровь. — Толкают друг другу наркоту, не проявляют никакого уважения к твоему выбору и к тебе в целом?
Хочется открыть рот и возразить. Не получится.
— Им же на тебя плевать. Всем, поголовно.
— Ты не можешь говорить о том, чего не знаешь, – слабо сопротивляется тот.
Скарлетт вонзает в клыки в его самый болезненный страх.
— Я знаю, Ричи, – ухмыльнулась она. — Элиас не хочет, чтоб ты был со мной.
— Элиас хочет, чтоб я себя случайно не убил, – Баркер закатывает глаза. Падает обратно.
— И дальше его оправдываешь? – коротко хохотнула Гилл. — Даже себе самому сознаться не хочешь? Ему это попросту неудобно.
— Неудобно, – со смешком повторил он.
— Ему до тебя нет дела. До настоящего тебя.
Ричард кисло улыбается, из последних сил стараясь выстроить барьер. Проникновение её мыслей в его голову – отравление для пошатнувшегося сознания.
Всё бы ничего, только он и сам изредка так думает.
— Никому из них. Они всего лишь создают видимость, – Скарлетт обхватывает его лицо ладонями, поворачивая на себя и заставляя смотреть. — Они не знают тебя так, как знаю я.
— Хочешь, чтоб я перестал поддерживать с ними связь?
Её лицо кривится одним мгновением:
— Я не могу и не буду тебе запрещать.
Рик пожимает плечами.
— Просто… Ты же знаешь, что я всегда буду с тобой?
Зачем ты спрашиваешь?
Баркер размыкает губы, вглядываясь в синеву её глаз. Её взгляд – долгий и настойчивый – вынести тяжело: мир вокруг начинает меркнуть, оставляя после себя лишь крошащееся изображение. Он, кажется, и сам истлевает, осыпаясь пеплом. Ни мысли внутри черепной коробки – лишь вакуум, готовый впитать каждое её следующее слово.
Барьер крошится незаметно для него самого.
Зачем мне отвечать?
— Я… – начинает он, неспособный закончить.
— Даже когда от тебя отвернутся остальные, – маниакальный шёпот затекает прямо в уши, прокладывая дорогу к мозгу через каналы, – я буду здесь. Когда тебя бросят или когда о тебе забудут, я останусь с тобой. Всегда и несмотря ни на что.
Рик отказывается верить.
— Я, – Скарлетт бережно касается его ладони, сплетая пальцы и образовывая замок. — Не Элиас, не Тео и уж тем более не Элла, – его руку она подносит к своим губам, говоря тише. Почти зловеще. — Я.
Она разносится вирусом в его крови, приближая мыслительные процессы к неизбежной смерти, почти запускает когти в нейроны, меняя настройки и весь мыслительный механизм. Он почти забывает, о чём они говорили, забывает всё вплоть до собственного имени. Знает только то, что от него требуется: соглашаться. Безвольно, как надломанная кукла, вторит:
— Ты.
— Потому что они оставят тебя. Все до единого. Им всем безразлично, что с тобой произойдёт.
Ей будто бы недостаточно того, что было сказано ранее, и потому Скарлетт наклоняется к его уху:
— Ты никому не нужен так, как мне. Понимаешь?
Ему, очарованному и даже бессильному, остаётся только кивнуть. Он тяжело сглатывает.
— Хорошо, – подытожила она, отпуская Баркера.
— Это ты убила её? – наружу вырывается вопрос, так долго оседавший горечью на кончике его языка.
Скарлетт сужает зрачки, выбившаяся из колеи всего на секунду.
— Её? – переспрашивает после короткой паузы. Рик приподнимается на локтях.
— Домработницу. Ты говорила, она упала с лестницы и пробила голову заколкой.
Гилл хмурится:
— Ты сам ответил на свой вопрос. Упала и пробила голову.
Она кладёт книгу на прикроватную тумбочку.
— То есть, – Ричард медленно выгнул бровь, – к её смерти ты не причастна?
Туман, овевавший всё его существо ещё мгновение назад, быстро тает; рассудок охладевает стремительно.
— Никаким образом, – Скарлетт тяжело вздохнула. — Роксана и вправду расшиблась сама. Мне даже не жаль, она меня бесила.
На мгновение ей показалось, что он поник.
— Выходит, Бренда – твоя первая жертва, – Баркер поджал губы вовнутрь.
Гилл повела плечом:
— Выходит, ты помог моему потенциалу раскрыться, – она улыбается широко и лучезарно, почти не фальшиво, так, что у него внутри что-то болезненно сжимается.
— Потенциалу, – с нотой разочарования повторяет тот.
Скарлетт, быстро отходя от темы разговора, открывает ящик тумбы.
— Ого, – Гилл прикусывает нижнюю губу, взглядом изучая содержимое. — Мне можно пошутить про то, что в таких местах обычно хранят смазку и резину?
— Если очень одинок, то ещё и салфетки.
С ослепительной ухмылкой искреннего удовлетворения она осматривает блестящее лезвие чёрного перочинного ножа.
— Это же тот самый, да? – с живым интересом в блестящих глазах интересуется та. — Которым ты меня чуть не вскрыл?
Скарлетт вдавливает остриё в кончик пальца. Рик молча наблюдает за ритуалом, что больше не кажется странным.
— Я бы не стал убивать тебя забавы ради, – он произносит это с лёгким пренебрежением, замечая, как на её пальце собирается капля крови. — Я ведь не ты.
— Бред, – хохотнула она, не сводя глаз с неглубокой раны. Гилл размазывает кровь по подушечке. — Такой же, если не хуже.
— Не такой же, – неожиданно резко изрёк Ричард. Как если бы для него это – ужаснейшее оскорбление: быть хуже самой Скарлетт Гилл.
— Такой. Мы в равной степени жестокие.
— Ни разу, – буркнул Баркер себе под нос, снова закрывая глаза и не веря в то, что позволил ей остаться.
— Прекрати открещиваться, – фыркает она, проводя режущей кромкой вдоль собственного запястья. — Херню несёшь.
— Борешься с соблазном? – Рик бросает мимолётный взгляд на нож в её руке. Сколько времени прошло с последнего преступления мельбурнского потрошителя? Скарлетт держится на удивление хорошо.
Гилл прикусывает нижнюю губу. Смотрит на Баркера искоса, затем касаясь его пальцев. Гладит ладонь, медленно поднимается выше. Смещает фокус на сверкающее лезвие.
— Если я и правда захочу тебя убить, – она подсаживается ближе, – что ты сделаешь?
Рик отвечает, даже не задумываясь:
— Подам тебе нож.
Он не понимает, почему говорит именно это. Скарлетт расплывается в улыбке.
— Хорошо.
Гилл берёт его руку в свою; уже в следующую секунду Ричард ощущает, как кромка щекочет кожу со старыми, отчасти уродливыми рубцами. Баркер закрывает веки, тяжело выдыхая.
— Так что он тебе сказал?
Остриё, заточенное под лезвие, продавливает проволоку на запястье.
— Что?
— Элиас, – напоминает Скарлетт, делая первый надрез. — Что он тебе сказал?