— Думаю, вы предложили именно то, что нам надо, — сказал пастор Торстену. — Однако вы нужны мне именно сейчас и совсем по другому делу.
Торстен продолжал разглядывать картину. На ней олениха с кроткими глазами кормила своего детеныша. Через открытую дверь Ребекка увидела откуда ни возьмись появившуюся женщину с подносом, уставленным чашками и термосами с кофе.
— Мы переживаем трудные времена, — продолжал пастор, — вы, я думаю, слышали об убийстве Мильдред Нильссон.
Торстен и Ребекка кивнули.
— Теперь мне предстоит найти ей замену. А ведь не секрет, что они со Стефаном плохо ладили между собой. Стефан против рукоположения женщин. Я не разделяю его убеждений, но не могу не принимать их во внимание. Мильдред была нашей главной феминисткой, если можно так выразиться, а с такими людьми непросто иметь дело. Я знаю женщину, готовую занять ее место на церковной кафедре. Она хороший священник, и я ничего не имею против нее, тем не менее… Ради сохранения мира в общине я предпочел бы мужчину.
— Даже если он не столь хороший священник? — спросил Торстен.
— Да. Такое возможно?
Торстен погладил ладонью подбородок, не спуская глаз с полотна.
— Понимаю, — ответил он. — Но эта женщина может подать на вас в суд, и вам придется заплатить ей компенсацию за моральный ущерб.
— И принять ее на работу?
— Нет-нет. Если вы возьмете кого-то другого, вас не заставят его увольнять. Я могу узнать, к каким суммам обычно приговаривают в таких случаях. Я готов сделать это совершенно бесплатно.
— Вероятно, ваш начальник имел в виду, что вы готовы сделать это совершенно бесплатно, — со смехом обратился пастор к Ребекке.
Она вежливо улыбнулась, а Стенссон снова повернулся к Торстену.
— Буду вам очень признателен, — уже серьезно сказал он. — Ну а теперь еще один вопрос. Точнее, два.
— Давайте, — ответил Карлссон.
— Мильдред основала фонд в поддержку волчицы, которая бродит здесь, в окрестностях Кируны. Цель фонда — сохранить зверю жизнь. Платить компенсации саамам, наблюдать за ней с вертолета, сотрудничать с Обществом охраны природы…
— Интересно.
— Однако, по всей видимости, Мильдред не получила в общине той поддержки, на какую рассчитывала. Не то чтобы мы настроены против волчицы, но мы должны сохранять в этом вопросе известный нейтралитет. Церковь должна остаться домом для всех, и противников, и сторонников этого животного.
Ребекка видела в окно, с каким интересом председатель церковного совета смотрит в их сторону. Он пил кофе, поднеся к подбородку блюдечко, чтобы не накапать на скатерть. На нем была отвратительная рубашка. Должно быть, когда-то она имела бежевый цвет, пока ее не постирали вместе с синими носками. «И все-таки он удачно подобрал к ней галстук», — заметила про себя Ребекка.
— Мы хотим расформировать фонд, а имеющиеся средства пустить на решение более насущных проблем, — закончил пастор.
Торстен пообещал ему переадресовать этот вопрос специалистам по коммерческому праву.
— Осталась еще одна довольно деликатная проблема, — продолжал Стенссон. — Муж Мильдред Нильссон живет в доме священника в поселке Пойкки-ярви. Конечно, это ужасно, выгонять его из дома, но… это служебная жилплощадь, и ее должен занять другой священник.
— Вот здесь как раз нет никаких проблем, — ответил Торстен. — Ребекка, задержись здесь ненадолго, посмотришь договор аренды и поговоришь с этим… как зовут мужа?
— Эрик. Эрик Нильссон.
— О’кей? — Торстен вопросительно посмотрел на Ребекку. — Если нет, этим займусь я. В крайнем случае прибегнем к услугам судебного исполнителя.
Пастор поморщился.
— И если до этого дойдет, вы можете сослаться на проклятого адвоката, который вынудил вас выселить человека из дома.
— Я займусь этим, — ответила Ребекка.
— У Эрика ключи Мильдред, — добавил Стенссон.
«То есть мне предстоит вернуть им ключи», — подумала Ребекка.
— Хорошо, — сказала она пастору.
— Кроме того, у него остались ключи от ее сейфа в консистории. Вот как они выглядят…
С этими словами Бертил Стенссон достал связку ключей из кармана и один из них показал Ребекке.
— А что в сейфе? — поинтересовался Торстен.
— Деньги, заметки по поводу бесед с прихожанами — то, что желательно сохранить. Священники редко заходят в консисторию, а ведь там бывает так много народа!
— Разве эти ключи не отдали полиции? — не удержался от вопроса Торстен.
— Нет. Полицейские о них не спросили. Однако я вижу, как Бенгт Грапе берет четвертый кусок торта, — заметил священник, взглянув в окно. — Пойдемте, иначе останемся без угощения.