Игорь не знал плакать ему или смеяться в конце концов. Он сам виноват, что упустил такой важный артефакт, и только Богу известно, чем эта оплошность обернётся. Но в другом он был уверен точно, он её предупредил и теперь ответственность лежит только на хрупких плечах Кристины.
Не спешно собравшись, Игорь сдал номер, и отправился в офис, где его уже встретила Райла.
– Долго спишь, Игорь. Твоя напарница уже сдала задание и уехала. – Улыбнулась ему женщина, но наградила пристальным изучающим взглядом.
– Вот как, – Улыбнулся он, облокотившись на стойку ресепшена. – Могу я увидеть её рапорт? – ему было очень интересно, что она написала.
– Боюсь, что нет. Мне очень интересно будет прочитать, что напишешь ты. И твоё слово будет иметь вес над её.
Райла не просто так сделплп акцент на последнем слове. Она подозревала, что Кристина врет и очень хотела проверить.
– Хорошо, – легко согласился он, и взял у администраторши ручку и чистый листок А4.
Игорь мог бы написать всю правду от начала и до конца, но соврал, написав что Кристина сказала ему, что артефакт был уничтожен вместе с сердцем в измерении улья. Это его маленькая месть на будущее за её предательство и одновременно принятие её решения.
Райла внимательно со всем ознакомилась, зарегистрировала, поставив штамп на листе и отпустила.
Теперь он окончательно был свободен.
Эпилог.
Весь полет я проспала мертвецким сном, вырубилась еще на взлете и очнулась лишь от мощного толчка, когда шасси ударилось о бетон полосы. Веки слиплись, будто их склеили, а в животе крутило — то ли от голода, то ли от страха, что уже давно не покидает меня даже на мгновение.
“Скоро все закончится…” - мысленно попыталась успокоить себя, сжимая в кулак ладонь с меткой, но по честному… понимала, что лгу себе.
Вспомнились слова Игоря о том, сколько смертей моё решение по влечёт за собой. Но откуда мне знать, зачем ключ Гному? С Ульем я бы справилась. А жизнь брата — она вот, реальная, а их гипотетическая угроза — нет.
Забрав багаж с ленты выдачи, первым делом проверила цинковый футляр. Он и ключ внутри были на месте. С облегчением я вздохнула, но поймала себя на том, что руки дрожат.
Сев в такси возле Аэропорта, первым делом я позвонила на номер Гнома. После первого же длинного гудка раздались короткие. Сбросил. Уже набирая номер повторно, на телефон пришло сообщение от него.
“Езжай на место, где мы встретились впервые”
Он словно знал, что я уже вернулась. Чувствовал каждый мой шаг, или же метка на его руке тихим жжением нашептывала о скором своём завершении.
Я сразу вспомнила о последнем задании, на которое меня отправил Паша. С Гномом мы познакомились в катакомбах.
– Театр имени Горького, – Кратко озвучила водителю, тот кивнул, и нажал на педали газа.
Снега во Владивостоке было не меньше, чем в Москве. Дороги сильно сузились из-за высоких сугробов вдоль тротуара, из-за чего уже с утра по городу образовались сильные пробки.
В сон по прежнему клонило нещадно, плюс играла большая разница во времени с Москвой. Туда почему то перестроиться было проще, чем обратно.
У театра я не стала искать скрытый ход — ноги сами понесли меня к знакомому разлому в каменной кладке, припорошенному снегом. Вход в катакомбы. Он казался мне зияющей тёмной простью, скрывающая за собой лабиринт из векового льда и камня. Спуск по ледяным ступеням, больше похожим на сталактиты, был опасным. Я то и дело скользила, намереваясь упасть. Нога на очередной ступени утонула во что-то мягкое и податливое. Я отшатнулась, сердце заколотилось в груди. В свете, пробивающимся с улицы, угадывались очертания трупа кошки, вмерзшего в лед.
– Опаздываешь, – Эхом разнесся голос Гнома из глубины туннеля. Он передо мной в легкой кожаной куртке, словно не чувствовал мороза в минус двадцать вообще, в то время пока я содрогалась всем телом выдыхая густые облака пара.
– Бывает. – неопределённо пожала плечами, понимая что перед ним лучше даже не пытаться оправдываться. Он нечисть, пусть и наполовину. Да и перед самой собой я была в оправданиях по горло.