Спустя пару минут я уже чётко слышал голоса Димона и Виталика. Они быстро спустились вниз и помогли нам выбраться. Когда я дал возможность Кристине подняться наверх, незаметно вытащил второй телефон из ее кармана.
Глава 4. Кристина
Я сижу на диване, передо мной стоит чашка крепкого кофе. Ложка звенит о стенки кружки, пока я размешиваю сахар, а мои мысли стремятся к событиям вчерашнего вечера.
Кирпичный забор, крыша, окно. Я внутри. Вокруг темнота и сырость. За порогом комнаты промелькнул силуэт. Тень. Без страха я привычно отправилась за ней.
Когда мне было пятнадцать лет, мы с братом возвращались домой на мотоцикле. Мы сделали остановку на заправке, и тогда ко мне подошла цыганка, бормоча что-то невнятное. Влад оттолкнул её, и после этого везде я начала видеть Тени умерших и многое другое. Паша как-то объяснял мне, что таким образом они передали мне свои силы, благодаря чему смогла покинуть этот мир.
Тень вела меня по коридору, постоянно исчезая и появляясь вновь дальше. Уши постепенно закладывало, погружая меня в состояние, похожее на вакуум. Звуки вокруг затихали, и я начала различать девичий всхлип и шаги.
Проходя мимо самой новой двери, я в ужасе замираю, медленно поворачивая голову к белоснежной, развивающейся шторе. Сердце начинает биться сильнее. Если дверь распахнута, это значит, что…
За спиной раздался хриплый смех и звук шаркающих шагов, смешивающихся с хрустом костей. По полу покатились со звоном монеты, скатываясь к моим ногам.
– Дверь открыта,
Плата внесена.
Вам не спрятаться,
Детки, от меня.
Утробный демонический голос проникал в сознание с каждой строчкой. Я обернулась и увидела силуэт с жуткой улыбкой и острыми, как пилы, зубами.
«Нет, только не это…» – закричала я в мыслях.
Ужас из далекого прошлого сковал моё тело, когда Тень еле ощутимо коснулась моей руки. Понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы прийти в себя и броситься вниз, следуя за потусторонним помощником.
– Оно гонится за мной, – девичий голос окутывал меня, отдаляя все звуки реального мира.
– Катя… – поняла я.
Девушка привела меня в комнату на первом этаже и забилась в угол, не сдерживая слез. Она думала, что он не достанет её здесь, но я знала, что это не так. Демоны медленно питаются душами убитых, и после них остаются только бесформенные Тени, как будто они застряли во временной петле перед своей гибелью.
– Катя, идем со мной, – шептала я, сжимая губы, ощущая, как в больнице вновь становилось тише. Будто преследователь снова затаился.
– Отдай ему доказательства, – произнесла Тень, указывая куда-то в темноту. Подсветив комнату фонариком несколько раз, я заметила в узкой щели между досками разряженный сенсорный телефон.
Решив разобраться с ним позже, я подошла поближе к Кате, протянула ей руку и умоляюще взглянула в глаза. Тень указывала что-то за моей спиной и растворилась. Обернувшись, я рефлекторно выбила нож из рук парня и только потом узнала в нем Прокопьева.
В госпитале я больше не видела ни Теней, ни той твари. Паша сел напротив, поймав мой задумчивый взгляд.
– Ты сейчас разобьешь кружку, – привлек он мое внимание, и только тогда я остановилась.
– Кто-то открыл дверь в госпитале и заплатил теми самыми монетами, – наконец произнесла я, осуждающе посмотрев на начальника.
Тот нахмурился, не торопясь с ответом.
– Это невозможно, – прошептал он.
Я не знаю, каких сил мне стоило не швырнуть в него кружку с горячим кофе, а просто поднять подбородок, чтобы лучше уловить его интонацию и каждую деталь мимики лица.
– Расскажи мне с самого начала, как ты вовлек Влада с Кириллом, меня, а затем каждую из жертв того года, – мой тон был холоден, как удар топора.
Паша шумно вздохнул и откинулся на спинку кресла.
– Эх, Кристина. Я ведь уже говорил, что родился таким. С детства я видел и слышал Теней. И далеко не всем это нравилось. Если ты помнишь, Тени очень часто прислуживают демонам. Так вот... мне было десять, когда я возвращался домой со школы. В нашем районе стоял старый закрытый ларек «СоюзПечати». Он всегда был закрытым, насколько я помню. Однажды, в один из дней, дверь неожиданно открылась, и Тень позвал меня внутрь. В тот момент мне было всего десять, а мой отец, алкаш, считал меня психом-шизофреником. Некому было сказать мне, что к ним вообще не следует приближаться. Я зашел внутрь.