Кир долго ковырялся с крышкой и секретным замочком, но, в конце концов, справился. Содержимое словно громче звенело и перекатывалось внутри, ожидая долгожданной свободы.
Я затаил дыхание. Переглянувшись друг с другом, Кир также посмотрел на пустую автомобильную трассу, убедившись, что свидетелей у нас нет, и медленно поднял крышку деревянной коробочки.
Внутри лежал холщовый мешочек. Кир медленно его вынул, и из него что-то громко зазвенело. Открыв его, друг разразился хохотом и высыпал на руку горсть старых монет.
– Ахринеть! – громко воскликнул он, рассматривая их внимательнее в свете фонаря. – Дам им же лет по пятьсот, не меньше!
– А если это фальшивка? – спросил я, взяв пару монет в руки и рассматривая их столь же пристально, как и друг. Монеты были толстыми, бронзовыми, со старым номиналом и почти полностью стертым годом выпуска. Они согревали руку слишком быстро.
– Тогда наш Пашка обычный мошенник, а мы ему нужны, чтобы за жопу не схватили менты! – хохотал друг, собирая все монеты обратно в мешочек и пряча его обратно в коробку, словно мы и не трогали их.
Это вполне могло быть правдой, но меня по-прежнему пугали шаги, которые я чётко слышал в доме. Тяжёлые, шаркающие…
Тряхнув головой, прогоняя страх, медленно выдохнул и заявил гордо и смело.
– Пошли обратно?
– Я уж думал, это мне тебя уговаривать придется, – хихикнул друг и похлопал меня по плечу.
Заброшенный дом на краю города, вдали от фонарного освещения, возвышался над двумя мальчишками, словно настоящий кошмар. Кир внешне выглядел спокойным и собранным. Я старался не отставать. Друг первым ступил на бетонные ступени первого этажа и рысцой поскакал на последний. Я держался почти вплотную к нему. Казалось, стоит нам разделиться, как в лучших традициях ужастиков, и нас по очереди сцапают.
Последний этаж казался темнее предыдущих. Тише. Пугающе. Двери всех четырех квартир на лестничной клетке были снесены. Внутри голых стен царила гнетущая тишина. Я сглотнул, сжимая ладони в кулак, вспоминая все наставления Пашки: держаться вместе, не расходиться, оставить коробку в единственной комнате на пятом этаже в левой квартире, и уйти, не оглядываясь, не отвечая никому, и вернуться до его малосемейки, ни с кем не разговаривая. Даже друг с другом. Сколько из этих правил мы сегодня нарушили?
Медленно и осторожно мы снова ступили в нужную квартиру. Шаг за шагом. Под гул быстро бьющихся в ужасе сердец. В этот раз новая деревянная дверь в дальнюю комнату оказалась распахнутой. Мы недоверчиво переглянулись, так и не проронив ни слова.
Кир медленно, почти не издав ни звука, опустился на корточки, положил коробочку рядом с распахнутой дверью и так же медленно поднялся на ноги. Мы замерли. Хотя надо было бежать без оглядки.
Тук. Тук. Тук. Кир несмело постучался в дверной косяк.
– Тут кто-нибудь есть? – не громко, но вполне четко произнес Кирилл, и его голос эхом разнесся по пустой комнате, возвращаясь обратно единственным словом:
«Есть!»
– Догони, если сможешь! – на дыхание пробормотал он, хлопнул ладонью по стене и пулей рванул вниз, перепрыгивая через перила.
Снова эти тяжелые шаркающие шаги. Клянусь, я их слышал, пока летел вниз следом за другом, и даже не понял, как вылетел из подъезда впереди него. Но и тут я не остановился. Бежал на адреналине, не сбавляя скорости, пока не достиг первых жилых домов. Остановившись, я оперся руками о колени, пытаясь отдышаться, несмотря на першение в горле и резь в боках. Перед глазами плясали темные пятна. Пот стекал ручьем, и футболка прилипла к коже.
Кир догнал меня через пару. Я думал, у меня не хватит сил, и всё же врезал ему в челюсть с кулака. Он обессиленный упал на асфальт и часто дышал, умудряясь смеяться.
– Заслужил, идиот, – рявкнул я хриплым голосом.
– Да ладно тебе, не парься! – отмахнулся друг беззаботно. – Байки это всё. Нет там ничего и никого, а Паша этот правил вешает, как лапшу на уши – от души, да побольше. Вот увидишь.
– А если всё-таки нет? – предположил я специально наперекор.
– Ничего, я быстро бегаю. О, смотри, что прихватил! – Кир показал раритетную монету в руках, даже не пытаясь встать с асфальта.
Если бы хватало сил, я бы врезал ему второй раз. На память.
– Не ссы, – успокаивал друг. – Эта подработка наша последняя, идём за нашими правами! – гордо заявил он, снова пряча монету в карман.