Но Кристина, будто почувствовав что-то, сделала шаг к теням. Они потянулись к ней, и едва их бледные пальцы коснулись её плеча, они растворялись, втягивались в неё. Первых трёх она приняла стойко, лишь слегка побледнев, но после четвёртой рухнула на колени, закрыв лицо руками и тихо застонав.
Поняв, что дело пахнет жареным, я выхватил мешок и швырнул его что было силы в распахнутую дверь. Монеты с оглушительным, неземным звоном разлетелись по бетонному полу. Тени взметнулись, затрепетали и рассыпались в прах.
– Кристи! – сквозь зубы позвал я её, подхватывая под руку. Она подняла на меня взгляд пустой, обессиленный, будто после долгой болезни. – Надо уходить. Его тут нет.
– Нет, есть! – вдруг выкрикнула она, глядя куда-то за мою спину, и с нечеловеческой силой, отшвырнув меня, рванула в чёрный провал подвала.
– Чтоб тебя!.. – прорычал я и кинулся следом.
Темнота поглотила нас. Впереди, из какой-то дальней комнаты, раздался душераздирающий, истошный крик и тут же оборвался. Я споткнулся о груду каких-то ящиков, больно ударился коленом, но поднялся и побежал на звук.
В конце низкого сводчатого коридора тускло светился одинокий светильник. За решёткой, в клетке, лежал Влад без сознания или мёртвый. А на холодном бетонном полу перед ним раскинулось бездыханное тело Кристины.
В тот миг у меня ушла земля из-под ног. Я рухнул рядом с ней, судорожно нащупал на запястье пульс – слабый, нитевидный, но он был. Живая.
Голова пошла кругом. Брошенные монеты, казалось, выкачивали из меня все силы, навалилась свинцовая усталость. Я почувствовал нечто тёмное, древнее и бесконечно голодное ещё здесь. Оно наблюдает. Оно ждёт. Вернуться сюда во второй раз я уже не смогу. Забрать я мог только одного.
Подхватив Кристину на руки, я понёс её прочь из этого ада. Я уже тогда понимал, что не скажу ей ни слова о том, что видел. Она не должна сюда возвращаться.
Дождь на улице не стихал. На свинцовых ногах я добежал до машины, впихнул Кристину на пассажирское сиденье и, мысленноблагодорил себя за то, что не заглушил двигатель, рванул с места.
Дома я уложил её в свою кровать. Она не приходила в себя. Из носа текла тонкая струйка крови, но дыхание было ровным. Как бы сильно мне ни хотелось свалиться с ног, я не позволил себе даже прикрыть глаза. Я сидел рядом, следя, чтобы её грудь продолжала ритмично подниматься, и курил. Курил одну сигарету за другой, пытаясь заглушить дрожь в руках и выжечь из памяти ту самую клетку и то, что в ней было.
Под утро Кристина с трудом разлепила веки, и долго смотрела на меня молча, будто пытаясь понять, сон ли это. А я боялся, что она всё помнит. Боялся, что она рванёт обратно в тот проклятый дом.
– Мы нашли его? – первое, что она спросила охрипшим, чужим голосом.
– Его там не было, – твёрдо соврал я, затушив последнюю сигарету.
– Я… я видела его. В клетке, внизу… – с трудом выдавила она.
– Возможно, он там был, и тени сохранили его образ, – на ходу сочинил я. – Кристина, ты была не готова впитать столько теней сразу. Они жаждут свободы, и готовы ради нее на все. Ты чуть не умерла...
Она замолчала, и по её лицу текли слёзы. Я положил руку ей на лоб, горячий.
– Надо вернуться, – прохрипела она.
– Нет! – грубо оборвал я, и она вздрогнула. – Кристи, поклянись, что больше ни ногой туда. Там не просто тени. Там настоящее зло, с которым нам не справиться. Нам чудом дали уйти. Второго шанса не будет.
Она с трудом сглотнула.
–Ты… беспокоишься обо мне?
– И не надейся. Просто подчищаю за собой, – криво усмехнулся я, втайне молясь, чтобы она меня послушала.
Позже, спустя месяц, от знакомых я узнал, что Кристина ходила к следователям и говорила, что ей снятся сны, будто Влада держат в клетке. Её, конечно, слушать никто не стал. И чтобы раз и навсегда отвадить её от того дома, я сам оставил анонимную наводку, что Влада нужно искать именно там.
Через пару дней в газетах вышла статья: «Подозреваемый в убийстве найден в заброшенном доме на въезде в город. Его сообщник задержан при попытке к бегству и застрелен».
***
Если бы Кристина тогда узнала, что Влад был там, что был шанс его вытащить, а я его проигнорировал…