Во дворе росли кусты сирени, тополя и березы. За детской площадкой укромно стояли мусорные баки и ряд гаражей, за которыми начинался резкий спуск вниз. У подножья сопки примостился дом, копия нашего — такая же панельная девятиэтажка, за которой в таком же порядке располагались еще несколько подобных зданий.
Усевшись на скамейки, я бросил взгляд на окна квартиры. На кухне по-прежнему горел свет, в остальных же комнатах таилась сонная темнота.
– Слушайте, давайте туда больше не соваться, – взмолилась Лена, все еще пытаясь отдышаться.
– Да это просто охранник, – возмутился Максим, громко цокнув языком. – Любопытных детишек вроде нас так отпугивает, чтобы не лезли, куда не попадя.
– А ты охрану там хоть раз видел после милиции? – возмутился Никита.
– Мне реально казалось, что кто-то смотрит на нас из темноты... – призналась Мила, вздрогнув и скрестив руки на груди. Вообще, мне уже пора домой. Мама несколько раз звонила.
– Я провожу, – тут же вызвался Максим, и девушка кивнула, взглянув на меня виноватым взглядом.
– Я тоже, пожалуй, пойду, – робко подала голос Лена.
Компания тихо расходилась, а я все это время только кивал и докуривал сигарету. Перед глазами все еще стоял тот самый силуэт и Кирилл... Мне не могло это показаться, в этом я уверен. Но говорить о том, что видел мертвеца… – Кто в здравом уме это поверит? Даже я бы себе не поверил, если бы услышал.
– Отоспись лучше, – сказал Димон, пожав мне руку. – Уверен, утром мы найдем нормальное объяснение.
– В смысле? – сначала не понял я.
– Забей, – мотнул он головой. – Просто показалось, что я Кирюху видел. Но наверняка только показалось.
– Не показалось... – заверил я его, чуть не поперхнувшись дымом, и тут же затушил бычок от сигареты.
– Не стоило туда идти... – печально добавил друг на прощанье и ушел.
Я нехотя побрел домой, надеясь, что мама уже спит. Наша квартира располагалась на девятом этаже. Лифт не работал, а лампочки в коридоре то и дело устрашающе мерцали, нагоняя ужас и заставляя меня ускорить шаг, переступая через ступеньки. Оказавшись на последнем этаже, рядом с последней квартирой в подъезде, я ненадолго остановился. На решетке, огораживающей крышу от подъезда, в глаза бросился навесной замок, который прежде не был там, и это навевало грусть. Мне нравилось забираться вечером на крышу и смотреть на море с высоты птичьего полета, любоваться закатом и проплывающими мимо кораблями. Теперь путь туда был закрыт.
Открыв дверь связкой ключей, я постарался прокрасться в квартиру, но был встречен мамой в туго затянутом бежевом махровом халате, с бигудями на волосах. Она выглядела худой, бледной, с синяками под глазами, а широкий лоб искажала глубокая морщина, которая вместе с гневом в насыщенно-зеленых глазах не предвещала ничего хорошего. Мама работала в детской больнице педиатром и с утра у нее должна была быть смена, но вместо того чтобы спать, она ждала меня до трех ночи.
Наша квартира была самой обычной. Входная дверь открывалась в длинный коридор, который упирался в санузел и раздваивался на две комнаты: мою и Кристины. В середине коридора также находились две противоположные комнаты: мамы с папой и гостиная, где мы часто проводили семейные вечера, смотря фильмы по ТНТ или СТС, реже — по видеомагнитофону. В прихожей стояла стенка для верхней одежды и обуви, а сразу напротив находилась небольшая кухня с прямоугольным столом, уголком и кухонным гарнитуром. На столе стояла прозрачная кружка с недопитым кофе и фиалка с конфетами. Белый пушистый кот, мяукая, начал тереться о мои ноги.
– Привет, мам, – деланно весело попытался поздороваться я. – Извини, задержался, встретил друзей во дворе.
– И пошли гулять по городу? – шепотом вспылила мама. Я только виновато опустил взгляд. — Ничего умнее придумать не могли? Я тебе весь телефон оборвала! Сложно было ответить, чтобы мать не волновалась?!
– Прости, я... – шумно вздохнул я. – Телефон был в рюкзаке, не слышал его.
– Еще и как всегда на беззвучном! Может, тогда телефон вообще у тебя отобрать?
– Мааам... — жалобно протянул я, наконец посмотрев на неё. – Кирилл ведь умер...