Кристина снова попыталась меня ударить, но я поставил блок, не сводя с неё взгляда. Удары у этой психованной были сильными, но вырваться из моего захвата она не могла. Только шипела, как дикая кошка.
Почему-то мне нравилось травить ее и наблюдать за рекцией. Таких, как она, не должно быть в нашем городе, особенно после всего, что произошло. И как же нужно быть наглой, чтобы снова вернуться сюда!
– Урод, – прошептала она, плюнув мне в лицо. На мгновение моя хватка ослабла, и Кристина вырвалась, бросив на прощание: – Оборачивайся теперь.
– Ну-ну, – присвистнул я ей вдогонку, не отводя взгляда, пока она не скрылась за воротами университета.
Глава 2. Кристина
– Ненавижу! – вскинула я руку, бросая дротик в мишень. Он точно попал в центр, но, шлепнувшись, упал на пол иглой вниз. Меня всю трясет.
– Ненавижу этот город!
Второй дротик зацепил край мишени и надежно в ней застрял.
– Ненавижу этих людей!
Третий дротик сбил второй, и оба упали на пол. Я рычу от безысходности. Слова Прокопьева, как заноза, вонзились в подкорку и теперь вертелись в голове каждый раз, когда я закрывала глаза. Хотелось придушить его прямо в аудитории. Жаль, что попытка проучить его обернулась для меня еще большим унижением. Но я точно еще поквитаюсь. Таких наглецов, как Андрей Прокопьев, нужно ставить на место сразу. Школа научила главному правилу выживания: бей первым, чтобы тебя боялись и не трогали.
– Тише, Кристина. Будь спокойнее, – с улыбкой произнес Паша, вальяжно расседая в кожаном кресле за дубовым столом своего собственного кабинета, украшенного рисунком знаменитого амурского тигра. – Ты только приехала. Как, кстати, Влад?
Четвертый дротик, вылетев из моих рук, пролетел в сантиметре от лица первого начальника «риэлторской конторы» и застрял острием в стене.
– И ненавижу тебя, – с особым наслаждением завершила я свой очередной список из «ненавижу».
Выдохнув, я развалилась на диване и прикрыла глаза.
– Он по-прежнему не разговаривает, – хрипло произнесла я, сдерживая подступивший к горлу ком.
То, что случилось четыре года назад, полностью сломало меня и разрушило нашу семью. Теперь Влад находится в психиатрической больнице на пожизненном сроке, отец после развода нашел молодую жену и уехал в Москву, полностью оборвав с нами все контакты. Мать отдала меня бабушке, едва я закончила девятый класс. Что с ней стало, я даже не знаю и боюсь спрашивать.
– Сочувствую, – без тени иронии произнес Паша.
Он когда-то был обычным барыгой, втянувшим моего брата в мутные схемы, а затем и меня. Теперь же занимал кресло в офисе «Тигра» (как он его называет), который спонсируется государством в борьбе с нечистью по всему Приморью. До сегодняшнего дня наше общение было исключительно телефонным и ограничивалось банковскими приложениями, на которые регулярно перечислялась моя зарплата за убитых тварей, скрывающихся в тенях.
Но возвращаться в город «Анна» я не собиралась.
– Что тебе удалось узнать? – прервал мои размышления парень, которого теперь можно было назвать молодым мужчиной.
– Немного. Екатерина Мирская часто посещала заброшенные здания, но раньше делала это только днем. После одного спора с Андреем Прокопьевым она однажды ночью полезла в военный госпиталь. Больше ее никто не видел. К тому же в вещдоках не оказалось ее телефона. – Я прямо посмотрела в его глаза. – Ты уверен, что это не то же самое, что и пять лет назад?
– Я больше не занимаюсь той ерундой. Используя ресурсы государства, я поджег тот дом священным маслом. После этого в городе не осталось нечисти.
– А зачем тогда вызвал меня?
– Потому что убийство здесь неоднозначное, и нужны твои таланты, – честно сказал Паша, направив на меня проницательный взгляд.
Я тяжело сглотнула, пытаясь справиться с нарастающими воспоминаниями.
– Влад, пожалуйста, убери нож! – в отчаянии закричала я в темноте квартиры. Черный силуэт, следовавший за ним, медленно приближался. Это был демон, который овладел Владом, после того как он едва не стал жертвой маньяка.
Глаза Влада горели в темноте, словно два светящихся диска полной луны, и в этом свете я увидела его потерянный взгляд, полон страха и боли.
– Я знаю, это не ты. Прошу тебя, борись! – моё сердце разрывалось от страха, но голос казался слишком слабым, чтобы достичь его.