И словно в подтверждение его слов, с потолка на нас начали падать полыхающие доски. Огонь распространялся с неистовой силой. Паша оттолкнул меня, и его придавило балкой.
– Паша! – сорвалось с моих губ, когда он последний раз посмотрел на меня и отключился.
Он готов спасти меня даже ценой своей жизни, и делал это на протяжении долгих четырех лет, несмотря на ненависть и обиду, что я таила в себе все это время и не упускала случая ему это напомнить.
Андрей оказался по ту сторону ближе к стене, а я в основном коридоре. Его глаза застилала ненависть, когда тот смотрел на Диму.
Сердце замирало в ожидании следующего удара, но было уже поздно. Я посмотрела на Андрея. Наши взгляды встретились. Мы знали, что сейчас нужно было объединить силы, а не поодиночке пытаться остановить его.
Искры летят вокруг нас, здание будто ходит ходуном и все вокруг гремит и рушится.
Я смотрела на Андрея, и мы одновременно взглянули на Пашу, в безмолвии решив действовать.
Андрей, перепрыгнув через пламя, настиг Диму, резко толкнув его плечом, и тот, не ожидая, такого поворота, чуть отстранился. Андрей повалил его на лопатки
В этот момент нужно было действовать быстро. Я снова схватила кинжал, непреклонно сжимая его в руке, ощутив, как нагревается метка.
«Сейчас или никогда» – мысленно произнесла я, прекрасно осознавая, что с последующим решением, мне придется справляться всю оставшуюся жизнь.
Я с другого края мимо балки и трескающихся от огня досок подскочила к Диме.
В ушах вновь появился звон монеты, и она упала со второго этажа прямо под мои ноги.
– Моего брата ты не получишь, жалкий трусливый ублюдок. Я плачу демону твой жизнью. – и с последним словом, глядя прямо ему в глаза я вонзила серебряный кинжал прямо ему в сердце, пока Андрей держал его всем своим весом.
Из под кинжала вырывался черный дым, серебро нагревалось. Дима нечеловечески рычал и вырывался, но и мы не сдавались.
Повезло, что Прокопьев, намного сильнее и внушительнее Димы.
Стены госпиталя затрясло. На голову летела пыль и штукатурка. И в одно мгновение тело обмякло, и здание будто замерло, вместе с нами затаив дыхание.
Мои руки дрожали. Дыхание рвано рвалось из груди.
Я убила человека.
– Паша, – пробормотала я, и рванула к начальнику.
Он не шевелился и мое тело обуял ужас, что он больше не проснется.
Андрей снял куртку и приподнял балку. За руки я вытащила его на себя, и он тут же закашлялся, приходя в себя. Самое главное, что он был жив.
Но радость от спасения Паши быстро заменилась обострившимся страхом, когда я снова посмотрела на Диму. Над ним склонилась бесформенная черная тень, и вытащила из его тела себе подобную.
Тень Димы смотрела на меня пристально, и по коже пробежал морозец, несмотря на нарастающий жар.
– Надо убираться отсюда, – произнес Андрей, его голос звучал хрипло, но уверенно. Я кивнула, всё еще не веря в то, что совершила. Мы быстро направились к выходу, помогая Паше держаться на ногах, пока здание окончательно не рухнуло.
С наружи уже стоя в ночи возле машины мы слушали звук приближающихся сирен пожарных машин.
Огонь пожирал здание с жадность, но там, в окнах, я видела, как на меня смотрят запертые внутри Тени.
Я не забрала их с собой, а значит, они вечно будут гореть в своем аду. Но самое ужасное, так это то, что мне не было их жаль.
Глава 27 Кристина
– Ай! – вскрикнул Паша, когда попробовала отодрать от его тела пришкваренную ткань рубашки и пиджака. – Пожалуйста, будь аккуратнее, – процедил он сквозь зубы.
Он сидел на стуле, обняв спинку руками. Кожа красная, вся в саже и пыли. На руках и плечах синяки и ссадины. А вся поясница в сильном ожоге после падения балки.
– Прости… – виновато протянула я, и вновь постаралась убрать ткань с ожога.
Я вылила остаток пузырька хлоргикседина.
– Это не поможет, лучше тащи востонавливающий… – измученно приказал он.