Райс ничего не ответила, даже виду не подала, что слышала, но за неё заговорила Астера:
— Ты к чему это? — вяло спросила она, изначально не понимая смысла этого доклада.
— Не человек это был, — загадочно и напугано затараторила Старшая, — морок. Привиделась и растаяла. Не может человек без следов убежать, а следов никаких нет.
— Да, какая разница, — вдруг, проскрипела Райс, со своего места, начиная при этом подниматься, — она это была или её морок. Важнее то, что она мне тут наговорила.
Она села, огляделась, тяжело выдохнула и с интонацией безразличия, уже спокойно, отдала повеление:
— Ладно. Перестань искать. Всё равно уже ничего изменить нельзя, — и когда Линха торопливо юркнула наружу, от греха подальше, проговорила себе поднос, медленно растягивая слова, — какая же я дура. Что же я наделала? Что же теперь будет?
— Ничего, — тут же хмыкнула Астера, обращая на себя царское внимание.
Райс встрепенулась, подавая признаки жизни и соскочив с полога, быстро подошла к повитухе в упор.
— Ты же ночью была здесь и всё слышала, — шёпотом, быстро, будто куда-то спеша, зашипела Райс, — и что скажешь?
— Ты про что?
— Она сказала, что, убив этого урода, ну, то есть мужа, я сломала судьбу всем нам: и себе, и ей, и своему сыну, — тут она остановилась, тяжело дыша, будто бежала и спросила в голос, — что же теперь будет?
Баба молча улыбнулась, встала, прошествовала мимо взъерошенной Райс, зачерпнула ковш воды, подошла к банному камню и сыпанула в набранную воду щепотку семян конопли. Подошла к деве и поставила ковш перед с ней на полог. Дождалась, когда вода в ковше успокоится и плавающие семечки замрут на месте.
— Вот, представь себе, — начала Астера, — семечки, что выстроились к какой-то замысловатый рисунок, и есть ваши судьбы, сплетённые в одном ковше, — она помолчала, давая время деве сообразить, а затем продолжила, — а теперь сломай её.
Райс долго молчала, уперев сосредоточенный взгляд на плавающие семечки. Астера её не торопила.
— Как можно сломать воду? — тупо спросила рыжая, не отрывая взгляда от ковша.
— Вот, и я про тоже, — утвердительно и даже с какой-то радостной ноткой в голосе, заявила баба.
Она тут же сунула палец в ёмкость и провела с одного края к другому, семечки завертелись, закружились, но через некоторое время вновь остановились. Она демонстративно выловила одну семечку, показала деве её на пальце и столь же демонстративно другим пальцем, с щёлкнула семечку в темноту бани, как бы показывая, что изъяла из судьбы младшей царицы, кого-то.
— Что поменялось? — продолжала допытываться Астера, вновь обращая внимание ученицы на ковш с водой.
— Да ничего, — ответила та после недолгого раздумья, — поменялся рисунок?
— Вот! — победно провозгласила Знающая, устремляя указующий перст в небо, — судьба, как вода и ты правильно заметила — воду, как и судьбу, сломать невозможно. Ломая судьбу, ты попросту её как воду баламутишь, перерисовываешь. Ты хоть каждый день её ломай, она будет меняться, но вот совсем сломаться, она не сможет.
— А как же теперь узнать, каким образом она у меня поменялась?
— Да, любую ведунью попытай, хоть ту же Русаву.
— Точно! — выкрикнула обрадованная Райс, даже заметалась по сторонам, собираясь, тут же бежать, к маминым шатрам.
— Да, угомонись, ты, — рассмеялась Астера, — я её уже пытала, ещё перед родами. В ближайшие годы, твоя жизнь будет ровной и гладкой, без скачков и рытвин. Все будут живы, здоровы. Так что расслабься.
И младшая царица после долгих раздумий и метаний по бане, действительно, несколько успокоилась и расслабилась, успокаивая себя тем, что ничего страшного не произошло, хотя появление Апити и её слова, как заноза в сердце зудила, не давая полного успокоения.
Она прекрасно понимала, что Апити, лучше всех знала её будущее и её неприкрытая, истеричная реакция, наводила Райс на очень неприятные размышления. Но вот, по поводу чего эта реакция была, было, абсолютно, не понятно.
Решив, что рано или поздно, она непременно найдёт эту ненормальную и всё у неё выяснит, младшая царица постаралась забыть происшедшее этой ночью и коли все в ближайшем будущем будут живы и здоровы, то можно несколько успокоиться.
Глава двадцать вторая. Он. Царь Персии
Зима для Куруша пролетела суетно, но плодотворно. Он спешил. Он очень спешил. Просыпаясь каждое утро и что, удивительно, совсем не помня снов, он выскакивал из супружеского ложа, с одной и той же мыслью: «что сегодня нужно успеть сделать?».