Прощальный жест Харпага, буквально, взорвал дремлющий провинциальный город. Куруш женился на Кассанден, практически сразу, чуть ли не бегом. Ещё на свадьбе, где собрался весь свет пасаргадского рода, он умудрился познакомиться и переговорить, с глазу на глаз, с каждым представителем совета старейшин.
Его ораторский дар убеждения и осторожная, продуманная технология персонального подхода к каждому, дали свои плоды и на первом же совете, он ненавязчиво, но не спрашивая никого, произвёл себя в единоличные лидеры рода.
Воодушевившись идеями молодого, агрессивно-деятельного царя, все приняли Куруша, в качестве безоговорочного главы целого народа и посчитали своим долгом, возложить на себя посильное бремя, воссоединения персидских народов, кто словом, кто делом, кто золотом.
Через несколько дней после свадьбы, когда призванные гости, ещё не успели покинуть город и разъехаться по своим загородным «усадьбам», будущая столица превратилась в настоящий муравейник. Куруш не на словах, а на деле, тут же показал свои организаторские способности, приступив к незамедлительному строительству крепостной стены.
Куруш был уверен, что ждать Иштувегу с его войском, в ближайшее время не стоило и поэтому, какого-либо плана действий на войну, у него не было, да, он им не задавался. Всё, как-то само собой, закрутилось вокруг строительства города, как будто успех будущей военной компании, только от этого и зависел.
К средине зимы, в Пасаргады, собрались все умельцы по камню, которых Курушу и его людям удалось найти. Кроме крепостной стены, кардинально менялся и облик самого города. Глиняные лачуги, безжалостно сносились и на их месте, вырастали каменные твердыни, каждая из которых, была способна единолично держать оборону от многочисленного врага, при условии, что он прорвётся в укреплённый город. Но главное, что удалось добиться Курушу — это изменить сознание его жителей.
Из провинциальных, забитых, не видящих в будущем для себя просветления, в унизительном существовании, они преобразились, воодушевились и уверовали в посланника Ахурамазды на их грешной земле. От мала до велика, они почувствовали себя защитниками своего города, своей страны, своего будущего. Морально, они уже были готовы к войне.
Куруш, большое значение придавал пониманию того, что тот, кто хочет властвовать над народом, должен дать ему возможность гордиться своим прошлым и он не мелочился в этих вопросах. Сам, порой, выходя на площадь и стройки города, собирая огромные массы людей вокруг себя и пламенно ораторствуя перед собравшимися, зарождал, преумножал и воспевал гордость их за принадлежность к персидскому народу, за принадлежность к арийской нации.
Подъёму национально-патриотического настроения, способствовало то обстоятельство, что не проходило и луны, как к вновь возводимым стенам, пребывало и пребывало пополнение с разных концов земли, с разных стран и от разных народов. Они шли к Курушу, как к царю царей, воодушевляя всех и возбуждая гордость, за принадлежность к великой миссии.
Это собиралась сотня Асаргада, ведя с собой десятки, сотни готовых к дракам мужчин. А когда по весне, уже к готовым к отражению врага стенам, подошла целая конная армия, хорошо вооружённых воинов, во главе с Уйбаром, в городе стихийно воцарилось празднование, как будто, они уже победили всех врагов, какие только были.
К весне у стен Пасаргады собрались практически все ордынские воины, которые когда-то дали клятву своему выбранному царю, приведя с собой людей и принеся новости с разных концов земли. Куруш встречал каждого, как брата и как особо доверенные лица, они вставали во главе военизированных подразделений.
Пусть не у каждого хватало командного опыта и им самим предстояло многому научиться, но это были те люди, на которых Куруш мог безоговорочно положиться и это стоило, в тот момент, многого.
Из всех, кто ушёл за ним из степей, в Пасаргады не вернулось только двое. Что с ними произошло, никто не знал. Куруш не желал думать о том, что они решили изменить клятве и вернувшись домой, забились в норы, хотя в глубине души, он такое допускал, но всё же, каждый раз вспоминая о них, царь старался убедить себя в том, что они погибли в неравном бою и при этом, он не только себя убеждал, но и придумал легенду для каждого. Красивые, напыщенно героические, которые впоследствии использовал, всё для той же пропаганды, гордясь своими выдумками и заставляя гордиться всех, кто об этом слышал.