Основой основ степной орды был рэкет, прилегающих и лежащих за ними государств. Если посаженные ими же царьки платили поборы, то их не трогали, а если со временем, через несколько поколений царствования, потомки забывали свои корни и кровные обязанности, либо «борзели», упившись властью, то таких стирали с лица земли, а на прокорм, местному населению, садили новых представителей из ордынского круга, как правило, родственных, либо близких по языку и культуре тому народу, на прокорм которого, садились новые царьки.
Поэтому, так или иначе, любой царский род, в любом конце земли, до которых дотягивалась степное воинство, имели ордынские корни. И даже имперский мидийский род Иштувегу, оказывается, имел те же степные корни, притом, род чистых степняков, киммерийцев, а не выходцев из мидийских племён.
Правда, через одно, два поколения, вновь посаженные на власть, об этом забывали и царствовали уже, исключительно от своего божественного имени, а порой и возомнив из себя силу, более могущественную, той, что их породила, но рано или поздно, степь наводила свои порядки.
Ядро царской орды, кроме многочисленности и боеспособности, обладало ещё одной силой, которая, в первую очередь определяла лидирующее положение. В это ядро входили, по мимо обще ордынских военизированных структур, ещё и очень специфичные орды — девичьи.
Было их значительно меньше, чем мужицких, прямо по пальцам можно было пересчитать, но авторитет и незыблемое лидерство их, было настолько велико, что ни у кого не возникало желание его оспорить.
В отличии от мужицких, они не были ордами, вернее, они себя так не называли. Девичьи боевые сообщества, вообще никак не обзывались, а себя звали не иначе, как сёстрами. Мужики же называли их по-разному, кому как в голову взбредёт и в большей степени, нелицеприятными эпитетами.
Боевые сёстры вели закрытый от посторонних глаз образ жизни. Мистика, слухи, откровенные небылицы их жизни, замешанные на колдовстве, уникальные, за гранью реальности, боевые возможности, неподвластные для мужчин, порождали вокруг них ореол таинственности, страха и трепета. Главой боевых сестёр, являлась, так называемая, Матерь.
Ни один воин мужчина не знал, как Матерь приходит к власти, но ни один воин орды, не смел её ослушаться. Она была, эдакой, невыбираемой, то есть некоронованной царицей для всей степи. Даже верховный атаман, царь всего этого воинства, вынужден был прислушиваться, а порой и подчиняться Матери дев-воительниц.
И на это были свои причины. Поэтому, сам верховный атаман, не смотря на всю свою власть и силу, на которую опирался, вынужден был искать её благосклонность, а то и напрямую пытаться набиться к ней в мужья, если та была свободна.
Матерь, в отличии от простых дев боевого порядка, имела право заводить семью, а муж такой особы, автоматически становился персоной наивысшей власти. Именно такая супружеская пара и находилась во главе всей степной оравы, к тому времени, когда четвёрка молодых горцев, во главе с Асаргадом, появилась на просторах Дикого Поля.
Целых два дня, молодые люди, потратили на то, чтобы найти стойбище своего землячества. Хотя, строго говоря, землячество там было, по их меркам, очень приблизительное. Основу его составляли выходцы из народов мидийской империи и были столь же разношёрстны, как и сама империя, подмявшая под себя кучу различных народов, но кроме подданных мидийской державы, были здесь и вавилоняне и даже лидийцы, в империю не входившие.
Царём, как величал себя глава этой орды, был эламит. Его клан в орде, был самый многочисленный и самый сплочённый. Асаргаду хорошо был знаком этот народ, так как проживал он от их по соседству и отголоски культуры, эламские устои построения общества, доходили до их кочевий, так как частенько приходилось сталкиваться с представителями этих городов-государств.
Элам — древнейшее государство, изначально появившееся, как город-государство в Сузах. Сами, свою страну, эламиты называли Хал-Тамти, страна Тамти и к этому времени, имели почти трёх тысячелетнюю историю.
Уникальный, ни на кого не похожий язык, завораживающая своей необычностью культура, делала их в глазах персидских племён, живших по соседству, некими пришельцами, из каких-то других миров. Персы были так очарованы эламской культурой, что буквально впитали её в себя, адаптировав настолько, что будущие историки, однозначно называли эламитов, предками персов.