Только все попытки воссоздать дрожь земли в себе, у неё не получались. Она, почему-то, была уверена, что может, но вот, как это делается? Насторожённость Матёрых, царская дочь, как раз приписывала этой стороне своего дара, ибо судорогой, вряд ли, можно было так перепугать вековух, но спрашивать об этом, не стала сознательно. Ей просто нравилась их запуганность, и поэтому вела себя так, мол, прекрасно знает то, что не знает и умеет то, о чём не имеет не малейшего представления. Райс решила разобраться с этим самостоятельно и без свидетелей.
Апити в своей светёлке она не нашла. Расспросив девченят, что роем носились при Тереме, убедилась, что та ещё на своём круге и где её искать никто не знал. Райс тоже решила, просто, подождать. Коль судьба, то увидятся, коль нет, оплачет позже, а сейчас, дева сгорала от любопытства собственного дара. Стыдно было признаться, но в тот момент, судьба её подруги мало интересовала и то, что Апити может стать жертвой Матери Сырой Земли, к ней в голову, даже не приходила.
Через пару дней, усыпив бдительность окружающих своим «просто гулянием» по округе, рыжая вышла из Терема и прошмыгнув вдоль высокого бревенчатого частокола, юркнула в лес, прибавив при этом шагу и углубившись, чтоб не было видно со стороны.
Нашла неприметную полянку, огляделась, разулась, замерла, закрывая глаза и начала пробовать возродить в себе дрожь земли, но сколько не пыталась и как не пробовала, ничего не получалось. Абсолютно ничего. Дрожь не рождалась.
Сначала подумала, что пожухлая трава мешает и буквально, вырыла ступнями ямки, углубившись в лесную почву, но и это не помогло. Сколько бы не концентрировалась на ступнях, не ощущала, даже намёка на дрожь.
Билась с этим долго и уже отчаялась, что ничего не получится и придётся, всё же, обращаться к Матёрым. Даже начала подумывать, к кому из них и как подойти, кого и как расспросить.
Закрыв глаза и наслаждаясь окружающей тишиной осеннего леса, которую терзали только редкие переливы синичек и то вдалеке, жалея, что у неё ничего не получилось, взяла и просто вспомнила это чувство, притом вспомнила, как оно дрожало в голове, где достигало своего пика блаженства и тут же поймала себя на мысли, что ощущает эту дрожь реально, не выдумано.
Открыла глаза, поддерживая дрожь на уровне лба, улыбнулась довольно и даже принялась ей играть: то усиливая, то уменьшая, то опуская до груди, то поднимая выше лба. Не понятно откуда родилось осознание, или, просто, по аналогии с броском судороги, но разогнав её по телу вниз, резко кинула холодный сгусток через всё тело в ноги и через них в землю.
То, что произошло, повергло в ужас. Трава, что оставалась ещё зелёной вокруг, моментально начала жухнуть, свёртываться, как от огня и на глазах сохнуть. Даже деревья, что стояли у поляны, поникли, сворачивая оставшиеся живые листья, а уже пожелтевшие, непроглядным жёлтым снегом, посыпались на землю.
Холодный пот липкими лапами, обнял тело новоиспечённой колдуньи. Забыв про всё, она принялась метаться, припадая к траве, бегая от дерева к дереву, понимая, что убила вокруг всё живое своей забавой. Вовсе не желая этого, не зная о последствиях, теперь горько сожалела о сотворённом, но от этого легче не становилось.
Сердце обливалось кровью за содеянное и теперь, стараясь хоть как-то помочь лесу, рыжая убийца металась, гладя деревья руками и прося прощения. Горе-колдунья всей душой хотела помочь, но не знала, как. Замерла, прислушиваясь к лесу и волосы на голове зашевелились, а обида на саму себя за то, что натворила, стала безмерной. Вокруг стояла гробовая тишина. Ни одна птица не пела, на сколько ей хватало слуха.
— Что же я наделала? — прошептала обречённо дева, кинувшись в глубь леса, чтобы осознать масштабы бездумного эксперимента.
Пометавшись туда-сюда, несколько успокоилась, осознав, что мёртвый круг, распространился всего шагов на десять, двенадцать от того места где колдовала, не больше. Дальше лес был живой, но каким-то внутренним, абсолютно новым для себя чувством, осознала, что весь лес был до смерти перепуган.
Райс не шла, а буквально бежала обратно в Терем, обдумывая лишь одну мысль о том, что непременно надо разузнать у Матери Медведицы, как можно оживить то, что под дрожь попадает. Хотела даже сразу её искать, как только влетела в ворота, но испугавшись наказания за содеянное, прошмыгнула в Терем и забилась в своей светёлке, решив, сначала, успокоиться и подумать, постоянно, как заговорённая повторяя про себя три волшебных слова, что помогли ей пройти последний круг. Когда же успокоилась, то вовсе решила к вековухам не обращаться, а дождаться, лучше, Апити, решив, почему-то, что та знает ответ.