Алжбета Батори смеялась, принуждая к тому же и графа Няри.
— Значит, мы оба занимались одной и той же торговлей, и паша нас одинаково одурачил.
— Положим, не совсем так. Одурачил он только вас, поскольку мне вы заплатите, причем своей свободой.
— Не такая уж это плохая сделка, ведь за свою свободу я обрету вашу прелестную молодую приятельницу. — Он пытался улыбнуться, но она знала, что граф с радостью стер бы ее в порошок.
— Оставим пустые разговоры, — сказала она, вновь становясь серьезной и властной. — Нам надо договориться о важных вещах. Я хочу, чтобы свадьба была в мае, это самый прекрасный месяц.
— Я отложил бы свадьбу до осени! — Он пытался отодвинуть срок подальше.
— Чтобы ваша свобода умирала на фоне осенних красок? Нет, друг. Поженитесь в мае. Согласны?
— Хорошо.
— И вам уже не нужно ни о чем беспокоиться, просто приезжайте в Чахтицы, как только пожалует за вами мой посол.
— Вы в самом деле очень любезны, я даже не знаю, смогу ли я отблагодарить вас за такое отношение, вовсе мной не заслуженное.
Он хотел изобразить умиление и благодарность, однако переполнявшая его злость столь явно проступала сквозь маску, что на лице вместо благодарности обозначилась угроза.
— Не стоит утруждаться, друг, — ответила графиня холодно, — я никогда не ожидаю награды. Там, где я ее заслужила, я всегда беру ее своими руками. И теперь тоже.
Он видел, что из этой женщины ему не вытянуть ничего, что могло бы бросить хоть луч света на тучи обуревавших его загадок. Вдруг у него мелькнула новая надежда.
— Позвольте мне, сиятельный друг, поговорить с невестой, — взмолился он.
— О, весьма рада, — улыбнулась она.
— С глазу на глаз…
— Как вам угодно. Я знаю, что возлюбленные не терпят свидетелей, когда воркуют.
Граф Няри нашел Эржику в небольшой комнате. Она стояла у окна и задумчиво смотрела на улицу. Когда граф окликнул ее, она вздрогнула, словно испугалась, что Няри заглянул в ее мысли.
— Эржика, я пришел сообщить тебе…
Эржика, переставшая бояться новоявленного жениха после той постыдной истории в присутствии служанок, строго посмотрела на него:
— Сударь, наши предыдущие отношения не дают вам основания для столь вольного тона. Возможно, вы привыкли обращаться на «ты» к дамам, с которыми познакомились накануне. Но в отношении меня, прошу вас, сделайте исключение.
Он удивленно уставился на нее и тотчас обнаружил, что перед ним стоит уже не робкая девица, какой она была вчера, а «самоуверенная бесстрашная девушка, испытывающая одно лишь отвращение. Это открытие вызвало у него раздражение, желание сломать ее гордость. Как бы это сделать, чтобы она вновь смешалась и оробела?
— Прошу простить, благородное создание, — хитро улыбнулся он, — что я пытаюсь хотя бы на словах создать отношения, подобающие обрученным. Ведь недели через две будет свадьба!
— Недели через две? — переспросила она с деланным равнодушием.
— Именно, в мае. Только день еще не определен.
Граф Няри протянул руки, словно хотел ее обнять, — он был вполне доволен произведенным впечатлением. Испуганный взгляд больших девичьих глаз говорил ему, что она упирается тщетно, все равно нет у нее достаточно сил, чтобы держать себя с ним так самостоятельно.
— Ты только не тревожься, Эржика, — заговорил он вновь доверительным тоном, убежденный, что на сей раз она его уже не одернет, — того, что могло случиться, не будет, тем более что у тебя обо мне, как я слышал за дверью, самое нелестное мнение. Из нашей свадьбы ничего не получится. Назови мне имя своего возлюбленного!
Вся кровь в ней вскипала от той надменности, какой дышало каждое его слово. И оттого появилось непреодолимое желание огорошить его именем, которое еще вчера не решалась назвать.
— Так кто же он, твой возлюбленный?
— Разбойник Андрей Дрозд.
На мгновение улыбка исчезла с его лица. Он испытующе уставился на нее, не шутит ли она над ним.
Она улыбалась. Было ясно, что он ошеломлен.
— Итак, вы знаете, кто мой любимый. Я убеждена, что как к моей радости, так и в ваших собственных интересах вы постараетесь отделаться от роли, навязанной вам. Не хотела бы я оказаться на вашем месте, если Андрей Дрозд узнает об этой истории.