И затем…
Шокированный, дрожащий и сокрушенный мальчик, словно последний трус, наблюдал за тем, как Джегер вытащил меч и отсек голову Себастьяна.
Когда страх, наконец, отпустил, Наполеан сжал руки в кулаки и прокричал в небо:
— Нееееееееет!
Он кричал до тех пор, пока горло не начало саднить.
— Отец! Отец! Отец! Отец…
* * *
Дзыыынннь.
Наполеан Мондрагон тяжело надавил на кнопку будильника, сел и вытер пот со лба. О боги, только не снова. Он опустил ноги с края большой кровати и положил локти на колени, а лицо спрятал в ладонях.
Уже третий раз за неделю ему снился этот кошмар.
Наполеан был правящим лордом дома Джейдона и единственным мужчиной, живущим со времен «Кровавого проклятия». Воспоминания временами наводняли сны, но так часто — никогда. О Аид, кошмары, вероятно, возникли из-за очертаний мужчины, которого он увидел в тени несколько недель назад: того, кто так сильно, до невозможности, походил на убитого отца.
Отца, который был мертв уже двадцать восемь веков.
Наполеан потер глаза и нахмурился. Боги, он мог бы прямо сейчас воспользоваться расположением принцессы: прикосновение ее нежной руки, обворожительный взгляд, теплота мягких губ.
— О дьявол, Наполеан. Зачем мучить себя?
Он сложил руки и покачал головой. Ванья Демир была ярким светом в его темной, нескончаемой жизни. Ее присутствие в особняке принесло песню, смех и радость в сердце мужчины, которое не знало ничего, кроме долга и одиночества, уже двадцать восемь сотен лет. Их словно магнитом притягивало друг к другу, подобное влечение невозможно было отрицать. Она стала смыслом его жизни. Но это также стало одной из причин, по которой принцесса ушла.
Это, а также приглашение пожить у Маркуса и ее сестры с их новорожденным малышом. Семья была для Ваньи всем, и она не собиралась упустить шанс воспитывать племянника… или находиться рядом с сестрой. К тому же Наполеан начал значить для принцессы слишком много, и она опасалась, что влюбится в мужчину, с которым не может остаться, в мужчину, которому суждено выбрать только одну женщину на всю вечную жизнь.
И эта женщина — не она.
Ванья не была истинной судьбой Наполеана и уже слишком много потеряла в своей жизни, чтобы потерять еще больше.
Вампир пожал плечами, пытаясь направить мысли на что-нибудь другое. Какая разница, почему принцесса ушла?
Ее больше не было. Она не вернется. И это была правда.
Поднявшись с кровати, Наполеан направился в душ и включил воду. Нет, он не будет больше думать о Ванье. У него и без того достаточно вопросов о недавно обнаруженной колонии темных. С недавнего времени по всей Лунной долине начали находить тела мертвых, а точнее, убитых и обескровленных людей.
И, черт возьми, этот проклятый кошмар начал действовать Наполеану на нервы. Почему сейчас, спустя столько лет, эти воспоминания снова начали его мучить? Неужели он так никогда и не сможет освободиться от этой вины? Неужели вампир всегда будет испытывать жгучий стыд за тот день, когда его отца убили?
И кем был мужчина, которого он видел в тени?
Глава 1
Брук Адамс поправила свою юбку-карандаш, смахнула с глаз своенравный локон цвета черного дерева и вернулась к презентации «ПауэрПоинт». Было утро пятницы, последний день недельной конференции по продажам, и это была ее «минута славы».
Она оглядела аудиторию.
Хорошо. Том Хэллоуэй явно казался впечатленным, и это был именно тот, кто ей требовался — генеральный директор компании «Праймер» («Международный профессиональный имидж и маркетинг»). С другой стороны, было заметно, что Джим Девис запутался, но в этом ничего удивительного. Он и так каким-то образом занял в отделе должность, которой совершенно не соответствовал, и Брук не представляла, как объяснить сложные вещи, — которые она про себя называла блестящей маркетинговой стратегией, — человеку, который сам себе выбрал имя «Джимбо». И Льюис, ну, Льюис… отвлекся. Его глаза-бусинки метались между большим опускающимся экраном и бюстом Брук, подобно йо-йо — вверх-вниз-слюни, вниз-вверх-слюни, слюни-взгляд-слюни…
На самом деле, чертовски раздражает. Но презентация была слишком важна, чтобы ее прервать. Брук приложила слишком много времени и сил для этого момента. Она не смела нарушить ритм, чтобы как следует проучить Льюиса Мартина. Не сегодня. Если, конечно, он не поднимет руку.