— Ты имеешь в виду, что Накари должен умереть намного раньше Наполеана. И если вы намерены вернуть его к жизни — а я полагаю, вы собираетесь потешить нас такой попыткой — воскрешение Накари произойдет значительно позже Наполеана. Если конечно мой младший брат не затеряется где-нибудь в небытие, спутавшись с демоном.
Маркус как всегда, зрил в корень.
Накари проигнорировал сарказм, прекрасно понимая, что под ним скрывалось: Маркус беспокоился… о нем.
— Я непременно намерен вернуться, брат, — заверил его Накари. — Поверь мне, я не имею ни малейшего желания сейчас покидать землю, но выживание нашего короля важнее: ты знаешь, что это правда. Когда Адемордна выйдет из тела Наполеана, кто-то должен быть там, чтобы предотвратить…
— И почему, этим кем-то должен быть ты? — тут же вставил Натаниэль. Его глаза сейчас были кроваво-красными, а кончики клыков касались нижней губы, вампир уже рычал. — Я не могу поверить, что ты собираешься попросить Кейгена — твоего родного брата и моего близнеца — убить тебя, Накари. Как он сможет жить с последствиями содеянного, если ты не вернешься назад? Прости за такой вопрос, но ты что, сошел с ума?
Накари вздохнул.
— Натаниэль… пожалуйста… не делай этого. Не сейчас. Не усложняй и без того трудную ситуацию.
— Почему это должен сделать именно ты? — тоже спросил Маркус. Он сжал левую руку в кулак и вложил ее в правую, на которой все еще был надет древний кастет. Когда шипы впились в кожу, из ладони потекла кровь.
Накари постарался сохранить уважительный и спокойный тон.
— Потому что я мастер маг, Маркус. Я обучен ясновидению и владею знаниями об обоих мирах. Не говоря уже о том, что у меня есть «Кровавый канон» — древняя книга черной магии — и я прочел ее от корки до корки. Я знаю о темных лордах больше, чем любой из вас, — Он потер виски. — Даже если я не понимаю их, по крайней мере, я знаю, как думают колдуны вроде Сальваторе. За их заклинаниями я вижу настоящие намерения. Происки тьмы. А также законы, которые оправдывают для них злоупотребление властью, — Прежде чем Маркус смог ответить, он повернулся к Натаниэлю. — И отвечая на твой вопрос, брат, возможно, это безумие, но это единственный путь. Мы все знаем, что темный лорд не откажется от тела Наполеана добровольно, пока его не заставят. А этого не произойдет до тех пор, пока Наполеан действительно — и окончательно — не умрет. Ты допустишь этого, Натаниэль? А ты, Маркус?
Маркус заскрежетал зубами и рассеянно слизал струйку крови из раненой ладони.
— Но твоя смерть, — прорычал он, — разве это допустимо?
Он пробормотал что-то неразборчивое себе под нос.
Накари покачал головой. Он понимал, что эмоции были накалены до предела.
— Я не умру, Маркус, — Он быстро обернулся, чтобы посмотреть на Кейгена, чье обычно красивое лицо сейчас выглядело изможденным. — Я надеюсь, что этот отличный целитель сможет поддерживать мое тело, пока я мертв.
Кейген выглядел несчастным. Ему, очевидно, не очень понравилась жалкая попытка Накари выглядеть легкомысленным.
— Не относись к этому так несерьезно, Накари, — предупредил он.
Накари мягко положил руку на плечо брата.
— Я серьезен, брат. Поверь мне. Я прошу лишь о том, чтобы ты поддерживал мое тело с помощью приборов жизнеобеспечения, пока моя душа будет путешествовать. Поддерживай сердцебиение и обеспечивай мозг кислородом столько, сколько потребуется, — Он сжал его плечо сильнее. — Ты не сможешь воскресить меня сразу же, как Наполеана, но это только потому, что моя душа будет недоступна для реанимации тела. Однако, ты сможешь поддерживать его, пока моя душа, в конце концов, не вернется.
Все три брата затихли, Накари знал, что они обдумывали факты, оценивали многочисленные возможности, тщательно взвешивали в уме каждый возможный поворот, и он только надеялся, что никто не захочет — или не сможет — рискнуть жизнью Наполеана. Они не могли позволить королю умереть. Никто не сможет оправдать такой трусливый выбор. Наполеан Мондрагон был пульсом — самим сердцебиением — дома Джейдона. И у него не было наследника. Его судьба, наконец, появилась после двадцати восьми сотен лет, и это означало, что истинный наследник мог родиться менее чем через месяц. Наследник, который разделит воспоминания и полномочия Наполеана. Наследник, который будет общаться с богами от имени вампиров.
Они были просто обязаны спасти Наполеана.
Если они его потеряют, последствия будут эпическими.
И он знал, что все его братья это понимали.
В конце концов, первым заговорил Натаниэль и его голос походил на бархатистый шепот на ветру.