Поэтому он контролировал свое дыхание, — медленно втягивая воздух, а затем осторожно выдыхая, — когда приступил к исцелению всех травм, оставшихся на теле его судьбы. Когда он удостоверился, что тело вернулось к идеальному состоянию, вампир нежно поцеловал ее в лоб и прошептал на ухо команду проснуться.
Веки Брук дрогнули, запорхали подобно крыльям бабочки, а затем в потрясающей синеве ее глаз наконец-то появилось осознание.
— Наполеан? — Она попыталась заговорить, но ее голос был хриплым.
Он улыбнулся, ничего не мог с собой поделать. Ситуация была тяжелой, но звук ее голоса, одно ее присутствие в комнате, было подобно лучам солнца, пробившимся сквозь облака после сильного шторма. Она излучала красоту. Она сулила надежду.
— Да, — прошептал он, поудобнее устраиваясь на кровати, чтобы оказаться к ней лицом к лицу. Он нежно погладил ее по щеке кончиками пальцев, ни на мгновение не отводя взгляда. — Как ты себя чувствуешь?
Она сглотнула и потянулась к горлу.
— Хорошо, физически. Но это… — Она посмотрела на свой живот и глаза выдали ее страх. — Я до смерти боюсь.
Наполеан наклонился вперед. Он протянул руку, собираясь положить ее на выступающий живот, но потом заколебался.
— Можно?
Она помолчала, словно обдумывая.
— Да, — Но прозвучало это как-то неуверенно.
Наполеан осторожно прикоснулся к Брук, послав в ее тело мощную волну спокойствия, который сорвал с губ женщины неосознанный благодарный вздох.
— Я не помню ничего из того, что случилось в домике, — прошептала она, — даже как я попала в эту комнату, — Она огляделась, впервые замечая, что обе женщины ушли. — Куда делись Киопори и Джослин?
— Они находятся за дверью, — уверил ее Наполеан. — Мне хотелось побыть с тобой наедине, если ты конечно не против.
Брук кивнула, а затем едва заметная, озорная улыбка тронула уголки ее губ.
— Когда ты был мальчишкой, твоя голова в самом деле застряла между камнями в стене замка?
Наполеан удивленно отодвинулся, а потом усмехнулся.
— Женщина, я вернулся практически из ада, будучи захваченным демоном, как раз вовремя, чтобы встретить с тобой рождение нашего первого ребенка. И это все, о чем ты меня хочешь спросить?
Она широко улыбнулась, ее лицо засияло.
— Нет, конечно, это просто… — Она потянулась, чтобы к нему прикоснуться, ее пальцы легонько обвели линию его подбородка, — твоя голова не такая уж и большая.
Он хотел было возразить, но внезапно полностью потерял дар речи.
— Нет, — быстро сказала Брук, — в смысле, она достаточно большая… — Она прикусила нижнюю губу и отвернулась.
— Спасибо… наверное, — произнес он.
Он взял ее руки в свои, поднес ко рту и наклонился, чтобы нежно поцеловать пальцы. Когда его губы коснулись кожи, она непроизвольно отдернула ладонь, словно внезапно застеснявшаяся школьница, и грудь Наполеана наполнилась эмоциями. Он мог услышать, как застучало ее сердце, ускорилось дыхание, слегка поднялось кровяное давление. Было очевидно, что он ее привлекал. Очень сильно привлекал. Несмотря на все случившееся, их усиливающаяся естественная связь не была повреждена. Брук по-прежнему реагировала на близость его тела, чувствовала его прикосновения.
Когда она посмотрела на него, в ее глазах читалась абсолютная нежность.
— Как ты это сделал? — спросила она.
— Что именно? — переспросил он. — Как мою голову заклинило между камнями?
Она покачала головой и рассмеялась.
— Нет. Это, — Она указала на него, затем обвела рукой комнату и территорию за окном. — Как ты избавил меня от… последствий случившегося в том домике?
Наполеан переступил с ноги на ногу и вздохнул.
— Я изо всех сил пожелал этого.
Брук пристально смотрела ему в глаза.
— Я не понимаю такую силу. Силу вампиров. Твою силу.
Наполеан держал ее руку в своих, когда она внезапно потянула ладонь прочь, словно желая вырваться. Мужчина сжал пальцы, не причиняя боли, но при этом достаточно сильно, чтобы остановить ее.
— У тебя тоже есть такие силы, Брук. Теперь… ты такая же, как я.
Ее глаза расширились, но она не запаниковала. Не так, как могла бы еще неделю назад.
— К сожалению, эту часть я прекрасно помню.
Наполеан почувствовал, как напряглись его плечи. И хотя от стыда ему хотелось отвернуться, он уже успел слишком многое ей задолжать.