— То, что является правдой для тебя, Маркус, вызывает страх у этой женщины. И головную боль у меня.
Маркус возмущенно фыркнул.
— У вампиров нет головной боли, Наталиэль. Или это просто метафора? Если так, просто переходи к делу.
Натаниэль закрыл глаза и опустил голову, медленно покачал ей взад и вперед. Данный разговор был совершенно бессмысленным, но одно стало ясно: если ему когда-либо захочется ощутить человеческую головную боль, Маркус будет тем, кто обеспечит ее ему.
Он вздохнул, намеренно рассматривая своего брата.
— Нам нужно сосредоточиться на том, что мы имеем: как мне предстать перед Джослин, и что мы должны сделать, чтобы защитить ее.
Маркус медленно выдохнул с облегчением.
Он лениво вытянулся на ближайшем шезлонге, скрестив руки на груди, и положил ноги на скамеечку для ног.
— Наконец-то, — сказал он. — Я слушаю.
Глава 7
Джослин сидела в углу мягкого бежевого дивана, притянув колени к груди, когда Натаниэль вошел в комнату. Ее глаза покраснели от слез, а выражение лица оставалось безучастным, как будто она оставила все попытки рассуждать или думать.
— Ты выглядишь замерзшей, — Натаниэль отправил заряд синих светящихся электрических искр из кончиков пальцев в камин, сосредоточено посылая стремительную волну энергии, чтобы растопить хворост, до тех пор, пока дрова не загорелись, превращаясь в потрескивающее пламя. Он взял зеленое шерстяное одеяло со своего любимого кресла и протянул ей.
Джослин не взяла его.
Она не пошевелилась и не подняла взгляд. А просто уставилась в пространство, онемев от ночных событий, чувствуя себя одинокой.
Натаниэль развернул одеяло и осторожно обернул вокруг ее тонких плеч, прежде чем опустился на одно колено рядом.
— Джослин, — прошептал он.
Ответа не последовало.
Треск огня можно было слышать сразу отовсюду, акустика большой сводчатой комнаты позволяла звуку отбиваться от стены к стене, от пола к потолку и обратно.
Ошеломляющие полы были выложены широкими сосновыми досками, а панорамные окна открывали захватывающий вид на Северные хребты, насколько хватало глаз. Кроваво-красная луна снова стала нормальной, освещая мягким белым светом комнату с древними произведениями искусства, как горящий фонарь в ночном небе.
Еще раз взмахнув рукой, Натаниэль зажег несколько свечей и повернулся к большому гранитному фонтану, который стоял рядом с камином.
Не прилагая особых усилий, потомки Джейдона обустраивали свои дома так, чтобы оставаться в гармонии с окружающим миром. Они добавляли основные элементы земли, ветра и огня в физические строения и почитали небесных богов, расставляя предметы мебели в согласии с естественным движением планет.
Как потомки Небесных Созданий, одареннейших из людей, которые когда-то соединились с Богами, они стали расой, которой управляли луна и звезды; культурой, существующей в совершенном согласии с окружающим миром, пока ее не настигло Проклятие Крови. Но кое-что осталось чисто на интуитивном уровне.
— Джослин, — он попробовал снова. — Не хотела бы ты поговорить со мной?
Она прищурилась, словно смотрела через пелену тумана, а затем покачала головой.
— Ты обещал, — прошептала она. — Ты обещал.
Натаниэль отвернулся.
— Я знаю, что обещал... — он вздохнул. — И нет совершенно ничего, что я могу сказать, чтобы исправить нарушение этого обещания.
Он посмотрел на нее.
— Но ты должна верить мне, когда я говорю, что понятия не имел, что это произойдет.
Джослин заерзала, глядя на него сквозь темные ресницы.
— О чем ты не имел понятия? — ее голос звучал странно.
— Знак.
— Имеешь в виду то, что случилось с Луной и звездами?
— Да.
Она рассеяно рассматривала свое запястье, изучая, словно знала, что метка имеет важное значение, но не могла понять, какое именно.
— Ангел... — он нежно вложил ее руку в свою. — Посмотри на меня, пожалуйста. Не закрывайся от того, что произошло.
Натаниэль поднес тыльную сторону ее ладони к щеке, потом ко рту и запечатлел мягкий поцелуй на костяшках пальцев. Она была его будущим, судьбой, и ей многое предстоит узнать.
Джослин нахмурилась и отняла свою руку.
— Я знаю, ты напугана. И чувствуешь себя беспомощной, но я готов ответить на все твои вопросы, стоит только спросить.
— Ты уже успокоился? — её взгляд выражал сомнение.
Он кивнул.
— Ты никогда не была в опасности. Только не со мной.