Мальчик написал: «7:15. Возможно, одевается». Затем: «7:20. Возможно, находится внизу и завтракает».
— Она снова поднимется наверх, чтобы почистить зубы, — сказал он.
Мужчина слева сдвинулся, опираясь на локти.
— Ясное дело, — проговорил он. — Правильная малышка.
— Снова закрывает шторы, — сообщил мужчина справа.
Так всегда делают на западе Техаса, в особенности когда окна спальни выходят на юг, как это окно. Если только вы не хотите провести следующую ночь в комнате, где воздух горячее, чем в печи для приготовления пиццы.
— Внимание, — сказал мужчина. — Ставлю один бакс против десяти на то, что она сейчас отправится в конюшню.
Никто не принял его вызов, потому что до сих пор четыре раза из четырех она так и поступала, а наблюдателям платят именно за то, чтобы они обращали внимание на схему поведения.
— Дверь кухни открывается.
Мальчик записал: «7:27. Открылась дверь кухни».
— Она выходит.
Она появилась в голубом льняном платье до колен, с голыми плечами. Влажные после душа волосы были завязаны в хвост.
— Как называется такое платье? — спросил мальчик.
— Сарафан, — ответил мужчина слева.
«7:28. Выходит в голубом сарафане, идет к конюшне», — записал мальчик.
Она прошла по двору короткими неуверенными шажками, спотыкаясь о неровности пропеченной на солнце земли, примерно семьдесят ярдов. Открыла дверь и скрылась в полумраке внутри.
Мальчик записал: «7:29. Объект в конюшне».
— Сколько сейчас градусов? — спросил мужчина слева.
— Тридцать семь, наверное, — ответил мальчик.
— Скоро начнется буря. При такой жаре иначе и быть не может.
— За ней уже едут, — проговорил мужчина справа.
На расстоянии нескольких миль к югу дорогу окутали тучи пыли. Медленно и упрямо на север катила машина.
— Она возвращается, — доложил мужчина справа.
«7:32. Объект выходит из конюшни», — зафиксировал мальчик.
— Кухарка подошла к двери.
Та, за кем они следили, остановилась у двери на кухню и взяла из рук кухарки коробку для завтрака из ярко-голубой пластмассы с картинкой из мультфильма на боку. Она на мгновение задержалась. Ее кожа была розовой и влажной от жары. Она наклонилась поправить носки, затем быстрым шагом направилась к воротам, вышла и зашагала к повороту дороги. Школьный автобус затормозил и остановился, дверь открылась с шипением, которое четко слышали наблюдатели, несмотря на урчание мотора. Хромированные поручни блеснули в лучах солнца, в горячем неподвижном воздухе повисли облака выхлопа. Она поставила коробку с завтраком на верхнюю ступеньку, ухватилась за поручни и забралась внутрь. Дверь снова закрылась, и наблюдатели увидели на уровне окна ее светлые волосы. Затем рокот мотора стал громче, и автобус, подняв клубы пыли, сорвался с места.
«7:36. Объект едет на автобусе в школу», — записал мальчик.
Дорога на север была совершенно прямой, и он наблюдал за автобусом, пока висящее на горизонте марево не превратило его в мерцающий желтый мираж. Тогда он закрыл свой блокнот и закрепил его резинкой. Кухарка вернулась в красный дом и закрыла за собой дверь кухни. Примерно в миле от него наблюдатели опустили подзорные трубы и подняли воротники, чтобы хоть как-то защититься от обжигающего солнца.
Семь тридцать семь. Утро пятницы.
Семь тридцать восемь.
В семь тридцать девять больше чем в трехстах милях к северо-востоку Джек Ричер вылез в окно своего номера в мотеле. Минутой раньше он находился в ванной комнате и чистил зубы. А еще за минуту до этого он открыл дверь своего номера, чтобы посмотреть, какая погода, и оставил ее открытой. В шкафу, стоящем у входа, была зеркальная дверца, а в ванной имелось зеркало для бритья, и по чистой случайности он увидел, как четверо мужчин вышли из машины и направились к стойке портье. Ему просто повезло, но, поскольку Джек Ричер отличался наблюдательностью и всегда был настороже, ему везло чаще, чем другим.
Это была полицейская патрульная машина со значком на двери, и благодаря яркому солнцу и двойному отражению Ричеру удалось прочитать надписи на дверце. Наверху было написано: «Городская полиция», а пониже красовалась впечатляющая бляха, под которой значилось: «Лаббок, Техас». Все четверо мужчин были в форме, у всех надеты широкие ремни с пистолетами, рациями, тяжелыми дубинками и наручниками. Троих из них он никогда не видел, а вот четвертого уже встречал — высокого тяжеловеса с короткими светлыми волосами, смазанными специальным гелем и зачесанными назад, и мясистым красным лицом. Сегодня это лицо украшала сияющая алюминиевая шина, закрепленная на сломанном носу. Правую руку с повязкой на сломанном указательном пальце тоже поддерживала шина.