— Как бы там ни было, я не стану убивать человека, которого никогда не видел.
— Он бьет меня, Ричер, — сказала она. — Очень сильно. Кулаками, ногами, причиняет мне боль. Ему это нравится. Он всегда смеется, когда избивает меня. А я живу в постоянном страхе.
— Обратитесь к копам.
— У нас только один коп, и он мне никогда не поверит. А если и поверит, не станет ничего делать. Они все там закадычные друзья. Вы не знаете, какие у нас законы.
Ричер молчал.
— Он возвращается домой, — продолжала Кармен. — Вы можете себе представить, что он со мной сделает?
Ричер продолжал молчать.
— Я в ловушке, Ричер. Из-за Элли. Вы понимаете это?
Ричер молчал.
— Почему вы не хотите мне помочь? Дело в деньгах? В том, что я не могу вам заплатить?
Ричер молчал.
— Я в отчаянии, — сказала она. — Вы мой единственный шанс. Я вас умоляю. Почему вы отказываетесь это сделать? Из-за того, что я мексиканка?
Ричер молчал.
— Все потому, что я грязная любительница фасоли, да? Вы бы не отказались, если бы вас попросила белая женщина вроде вашей подружки? Не сомневаюсь, что она белая. Наверное, блондинка?
— Да, она блондинка, — сказал Ричер.
— Если бы ее избивал какой-нибудь мужчина, вы бы его убили.
«Конечно убил бы», — подумал Ричер.
— А она сбежала без вас в Европу. Разве вы не хотели с ней поехать? Вы бы сделали это для нее, а мне отказываете.
— Это не то же самое, — в третий раз повторил Ричер.
— Я знаю, — проговорила она. — Потому что я грязь у вас под ногами. Я не стою ваших усилий.
Ричер молчал.
— Как ее зовут, вашу подружку? — спросила Кармен.
— Джоди, — ответил он.
— Хорошо, представьте, что в Европе Джоди попала в ситуацию, когда какой-то маньяк-садист избивает ее каждый день. Она вам об этом рассказала. Выложила все, что накопилось у нее в душе. Все, до мельчайших унизительных подробностей. Что бы вы стали делать?
«Убил бы его», — подумал Ричер.
Кармен кивнула, словно сумела прочитать его мысли.
— Но для меня вы не хотите этого сделать. Для белой женщины — пожалуйста, а для меня — нет.
Ричер открыл было рот, чтобы ей ответить, но вдруг понял, что для Джоди Гарбер он бы это сделал, а вот для Кармен Грир — нет. Почему? Потому что такие вещи делаются не хладнокровно, а в порыве охвативших тебя чувств, которые нельзя вызвать искусственно. Если ничего такого нет, то ничего и не будет. Все очень просто. Он уже много раз убеждался в этой истине. Если кто-то с ним связывался, он получал по полной программе. Обидеть Джоди — это все равно что выступить против него, потому что Джоди — все равно что он сам. По крайней мере, так было. В отличие от Кармен, которая никогда не будет значить для него столько, сколько значила Джоди, поэтому никакого порыва чувств нет и не будет.
— Дело тут вовсе не в белых или мексиканцах, — тихо проговорил он.
Когда она ничего не ответила, он продолжил:
— Прошу вас, Кармен, поймите же наконец.
— Тогда в чем дело?
— В том, что я знаю ее и не знаю вас.
— И это имеет значение?
— Разумеется, имеет.
— Ну так узнайте меня, — сказала она. — У нас есть два дня. Скоро вы познакомитесь с моей дочерью. Узнайте нас.
Ричер молчал, они продолжали ехать вперед. До Пекоса осталось пятьдесят пять миль.
— Вы были полицейским, — продолжала Кармен. — Вы должны помогать людям. Или вы боитесь? Вы трус?
Ричер молчал.
— Вы же можете это сделать. Делали раньше. Значит, знаете как. Вы сможете его убить и не попасться. Спрятать тело так, что его никто не найдет. Например, в пустыне. Никто ничего не узнает. Если вы будете соблюдать осторожность, на вас никто не подумает. Вас не поймают. Вам хватит ума.
Ричер молчал.
— Ведь вам хватит ума? Вы знаете, как делаются такие вещи? Знаете?
— Естественно, знаю, — ответил Ричер. — Но я не стану этого делать.
— Почему?
— Я уже сказал почему. Потому что я не убийца.
— Но я в отчаянии, — повторила Кармен. — Мне необходимо, чтобы вы это сделали. Я вас умоляю. Я готова на все, если вы мне поможете.
Ричер молчал.
— Чего вы хотите, Ричер? Секса? Пожалуйста, я согласна.
— Остановите машину, — сказал он.
— Зачем?
— Затем, что с меня достаточно.