Итальянец давно пережил шок после гибели Роберта — для него жизнь продолжалась, — но к Кейт он относился с особым вниманием и добротой. Когда у них наконец произошел долгий разговор о Роберте, о том, как она справляется с пережитым ужасом, Кейт показалось, что Лука разделяет ее чувства. Может быть, все остальные тоже ее понимали — нужно всего лишь потерять весь мир, чтобы такое понять, но сочувствие Бартоли помогло Кейт раскрыться. Она рассказала ему о том, чего не говорила никому. На самом деле Лука вовсе не был тем человеком, с которым приятно вести задушевные беседы, но зато он знал о самых экстравагантных выходках Кейт, поэтому между ними не было тайн.
— Не думаю, что смогу еще хоть раз подняться в горы, — призналась Кейт, когда Лука спросил ее, не собирается ли она продолжить занятия альпинизмом. — Покинуть дом, приехать в Италию — даже это было для меня тяжело.
Лука стал расспрашивать почему, и Кейт ответила ему откровенно: ей страшно. Это удивило Луку. Кейт Уилер что-то пугает? Он и представить себе такого не мог. Но в этом-то и было все дело. Она боялась всего. Она ощущала себя в безопасности только в знакомых местах. Но даже тогда ей то и дело мерещилось, что в дом вламываются вооруженные бандиты. Иногда ей казалось, что они затаились за ближайшим углом и поджидают ее. Случались совсем ужасные дни, когда она чувствовала, что под ней проваливается пол, а она стоит на краю воображаемой бездны.
А самым худшим было вот что. Лишившись отваги, необходимой для альпинизма, Кейт чувствовала, что у нее совсем ничего не осталось в жизни. Столько лет горы оставались единственным, что она хорошо знала, единственным, что ее интересовало, а теперь получалось, что и это она тоже потеряла вместе со всем остальным.
— Не проходит и дня, — прошептала Кейт, — когда мне не хочется убить себя.
Услышав это печальное признание, Лука спросил:
— И как бы ты это сделала?
— Ты о чем? — удивилась Кейт.
— Как именно ты это себе представляешь?
— Ну я не знаю…
— Нож, пистолет, газ, таблетки… Наверняка ты думала о чем-то таком, если собиралась сделать это!
— Лука, ты не должен позволять мне размышлять о чем-то подобном!
— Почему же? Мне просто интересно!
— Лучше скажи, что с такими мыслями мне лучше лечь в лечебницу! Искать помощи у профессионалов!
— Зачем я стану говорить тебе то, что ты сама прекрасно знаешь?
— Ты не принимаешь меня всерьез!
— А ты ничего серьезного не говоришь. Так просто языком болтаешь.
Кейт в отчаянии убежала в свою комнату, но через несколько минут примчалась обратно.
— Я хочу умереть, падая в пропасть! Вот чего я хочу!
— Не выйдет, — покачал головой Лука.
— Это почему же?
— Высоты боишься. Ты, наверное, даже на стремянку побоишься влезть.
Кейт начала страшно ругаться. Это была ее смерть, и она имела право представлять себе это, как хотела! А потом они оба вдруг расхохотались. Кейт не могла вспомнить, когда еще так смеялась. Затем они целый вечер предлагали идеальные способы самоубийства, находя в каждом какие-то недостатки, и в конце концов согласились, что это не выход.
На следующее утро Кейт проснулась с тяжелейшим похмельем, но с таким чувством, что у нее внутри словно лопнул нарыв или растаял лед, сковывавший ее душу.
— Я хочу, чтобы ты научил меня стрелять из пистолета, — попросила Кейт Луку, тоже страдавшего от последствий вчерашней вечеринки.
— А ты разве раньше ни разу не стреляла?
— Если честно, нет.
— Ничего сложного, Катерина. Целишься, спускаешь курок — как в кино.
— Я хочу, чтобы ты обучил меня всему, что сам умеешь, Лука. Скорость, калибровка.
— Просто калибр.
— Вот видишь. Я ничего не знаю.
— Зачем тебе это?
— Я дала себе слово найти убийцу Роберта. Думаю, пора мне начать готовиться к встрече с ним.
— Если ты хочешь подготовиться, — сказал ей Лука, — ты бы еще много чем могла заняться, не только учиться стрельбе. А вдруг убийца стоит на горе? Как ты к нему подберешься, если боишься высоты?