— Собственной персоной, — ответила Елена.
Карлайл ухмыльнулся.
В поездке по городу подсказки агенту Рэнделу давал синтезированный женский голос с безупречным британским произношением.
— В Барселоне, — сказал Рэндел, — мы не могли купить GPS и половину времени мучились с идиотской картой. А здесь получили GPS с девичьим голосом, и я порой нарочно поворачиваю не там, где надо, чтобы послушать, как она меня отчитывает!
Немного смущенный болтовней напарника, Джош Саттер сказал, что, блуждая по Барселоне, они имели возможность осмотреть достопримечательности.
— Вы немного говорите по-немецки, Ти-Кей? — поинтересовался Джим Рэндел.
Родители Мэллоя переехали в Цюрих, когда ему было семь лет. К четырнадцати он бегло изъяснялся на швейцарском диалекте и начал понимать нюансы классического немецкого, на котором в Швейцарии писали. Два десятка лет работы в Европе превратили его в почти что местного жителя, но, конечно, фэбээровцам об этом знать необязательно.
— Могу заказать пива или чашечку кофе, — ответил он.
Саттер задумался.
— Это же почти как в английском? Кофе и пиво?
Мэллой на это ответил улыбкой, которая, как он надеялся, выглядела обезоруживающе.
— Это мы вчера уяснили, в смысле насчет главного, — сказал Джим Рэндел. — Туалет — как по-английски, так и по-немецки. Пиво. Кофе. Осталось выяснить, как заказать бифштекс, — и можно тут жить!
— Я вам вот что скажу, — заметил Джош Саттер. — Я думал, что немножко знаю испанский. Но когда мы попали в Барселону, так я там даже их английского понять не мог!
— А полицейские вас как принимают?
— Отличные ребята!
— Профессионалы до мозга костей, — кивнул Рэндел, — особенно немцы.
— Правду сказать, меня это немного удивляет. Видите ли, как поглядишь все эти старые документальные кадры времен Второй мировой — все поднимают руки и кричат «Хайль Гитлер!». Мы приезжаем сюда, готовые повсюду видеть свастику и марширующих нацистов, а они все улыбающиеся, дружелюбные…
— И деловые! — добавил Рэндел, кивнув. — Первое, что бросается в глаза, — это чистота у них в кабинетах. Бумаги и папки не валяются где попало, а на столах нет грязных кофейных чашек… Прямо как в операционной! Зайдете в полицейский участок в Нью-Йорке — знаете, что вы там увидите?
— Мы только вчера прилетели, — вставил Саттер, не дав Рэнделу сказать о том, что же можно увидеть в полицейском участке в Нью-Йорке, — а они нам выдают отчеты, которые уже переведены на английский. К тому же к нам приставили этого парня…
— Ханса! — подсказал Рэндел.
Ханс ему явно понравился.
— Точно, его Ханс зовут, — кивнул Саттер. — А фамилия такая, что без пистолета у виска не выговоришь! Но он, кажется, учился в Северной Каролине, и английский у него лучше моего.
— И уж точно лучше моего, — добавил Рэндел.
— Они в замешательстве, — проговорил Мэллой спокойно, по-деловому.
Как он и ожидал, оба агента притихли. Наконец Саттер решил уточнить:
— Из-за того, что не поймали Джека Фаррелла?
— Немцы смотрят на нас, делают то же самое, что мы, но думают, что у них получится лучше.
— Да, но и мы его упустили!
Мэллой едва заметно пожал плечами.
— Мы же не такие профессионалы.
Рэндел встретился взглядом с напарником, смотревшим в зеркало заднего вида. Они оценивали Мэллоя, а не то, о чем он с ними говорил. Это нормально. Первый шаг к тому, чтобы привлечь их на свою сторону.
— Они вас закопают в бумагах, чтобы показать, какие они деловые.
— Мне все равно, почему они это делают, — со смешком отозвался Саттер. — Как бы то ни было, здесь намного лучше, чем в Барселоне.
— Там, — добавил Рэндел, — об английском словно никогда не слышали! Привели переводчицу — мы ни слова понять не могли. А отчеты! Все по-испански. Приходилось факсами отправлять их в Нью-Йорк для перевода.
— И мы до сих пор ждем результатов анализа ДНК с простыней, — поддакнул Джош Саттер. — У немцев эти анализы были готовы к моменту, когда приземлился наш самолет. То есть через двенадцать часов после сбора улик!
— Насколько я понимаю, в Барселоне вы говорили с Ириной Тернер.
Саттер кивнул и неприязненно поморщился.
— Там ничего. Она из тех секретарш, которых принято называть…
— Секс-ретаршами.
Мэллой посмотрел на Рэндела, перевел взгляд на Саттера. Джош Саттер добродушно пожал плечами.
— Подружка и по совместительству ассистентка. Думаю, ее работа в офисе была фиктивной. Там еще три-четыре такие же «помощницы» сидели — перекладывали бумаги и договаривались о встречах.