– Ничего, Тэри, всё образуется, – прошептала Нэвра. – Ты просто должна знать, что он сделал это не по своей воле.
– Что это? – прохрипела лилулай.
Нэвра вздохнула и, взяв со столика стакан с водой, протянула его сестре.
– Смочи горло.
– Что это? – повторила Китэрия, отпив воды.
– Таймар вернул тебя домой, потому что на этом настояли Истан и Я.
– Вы?!
– Ты умирала, медленно, но верно, и нам с Истаном пришлось объяснить Таймару, что Роглуар не место для валамарки.
– Что мне не место рядом с ним, – поправила сестру Китэрия.
– Я не думала, что ты так остро это воспримешь.
– Ты не думала?!
– Тэри, – вскинула Нэвра руки, будто сдавалась. – Прошу не начинай. Мы больше не можем держать тебя на успокоительном настое.
Лилулай глубоко вздохнула, постаралась выдохнуть как можно медленнее, но поперхнулась. Повторила попытку.
– Лишить меня памяти, тоже вы его надоумили?
– Нет! – всплеснула воительница руками. – Я вообще-то тоже осталась без воспоминаний!
Лилулай закусила губу. Нэвра не врала. Она и правда ничего не помнила по возвращении домой, она поплатилась годом жизни за свою преданность ей.
Китэрии сделалась стыдно. Она не имела право винить сестру в том, что та пыталась её спасти. Но её злило, что чёрствая воительница не понимала, что спасать избранницу Авадитты от любви – это значит обрекать на верную гибель. Хотя, в оправдание Нэвры надо было сказать, что тогда они не знали, что Китэрия малаярм Высшей.
– М-м-м-м-м, – страдальчески прогудела лилулай. – Я ненавижу вас всех, но так же сильно я вас люблю! Как мне жить с этим?!
– Не знаю, Тэри, – дрогнувшим голосом отозвалась Нэвра и, сев на корточки у постели, посмотрела ей в глаза. – Хочешь орехов и горячего хрога?
– Хочу, – примирительно отозвалась лилулай.
Она не могла вести противостояние ещё и с сестрой. Нужно было простить обидчиков, чтобы не спятить и начать Китэрия решила с сестры, ведь простить Таймара она пока не могла.
Глава 2 Таймар
Они стояли посреди её кельи и снедали друг друга взглядами: Китэрия – гневным, Таймар – молящим. Но долго изображать из себя виноватого Таймар не мог. Знал это и он сам, и лилулай.
Да, он понимал чувства Китэрии, осознавал подлость своего поступка годичной давности, но так же князь надеялся и на то, что загладил вину, вызволив Китэрию с Грани. Правда, сама лилулай, похоже, так не считала. Она сверлила его мрачным взглядом уже пять минут. Она делала так всегда, когда он приходил, чтобы помириться. А приходил он часто – почти каждый день на протяжении недели, хотя это сильно отвлекало его от приготовлений к предстоящей битве. Но он всё равно делал попытки сблизиться, невзирая на то, что все предыдущие не дали никаких результат.
Каждый из прошлых визитов был похож один на другой. Таймар прилетал в Тива-Яо, отыскивал лилулай и просил прощение, а она молча угнетала его гневным взглядом. Впрочем, иногда он был вовсе не гневным, пару раз Таймар увидел в нём нечто вроде мольбы. Толи Китэрия хотела, чтобы он что-то сделал, то ли просила оставить её в покое.
Всё что Таймар мог сделать – это выпустить на волю свои желания и, схватив её в охапку, повалить на мягкий мох, а там будь что будет. Пару раз он даже порывался отдаться чувствам. Он приближался к ней вплотную и протягивал руку, но в последний момент одёргивал, напоминая себе, что он не насильник и достаточно неволил Китэрию в прошлом.
Сейчас Таймар хотел, чтобы она сама позволила ему взять обещанное, чтобы предложила себя как дар. Прежде, князь не задумываясь получил бы то, за что дрался с соперникам, но слёзы валамарской мудрости и печальный опыт Ниолая кое чему научили его, и он сделался терпеливей. Правда, не был уверен, что терпения хватит надолго.
При одном только виде её влажных глаз и часто вздымающейся от волнения груди, князя бросало в пот. Его мышцы каменели, а глаза затуманивало желание. Однажды он даже не смог скрыть от лилулай своего вожделения. Его трудно было утаить в узких кожаных шорсах, и Китэрия залилась краской, когда заметила его недвусмысленный интерес. Так смутил её треск наткнувшийся кожи, что она унеслась прочь и не отзывалась на окрик, пока Таймар не нагнал её.
Тогда лилулай потребовала, чтобы он оставил её. Это были её первые слова со дня битвы за её невинность. Не таких возгласов князь от неё ждал, но это было начало. Лилулай хотя бы открыла рот и пошла на контакт.
Если бы пару лет назад Таймару сказали, что он будет бегать за женщиной, чью невинность выиграл в сражении, то он расквасил бы наглецу морду. Сейчас его поведение не казалось такой уж дикостью, хотя начинало выводить из себя.