Наконец он пришел в себя и смог говорить внятно, а не только шипеть и плеваться.
— Что за несчастливые звезды нам светят? — потребовал он ответа у ночи. — Во имя восьмерки! Ведь сегодня нам была обещана победа!
Едва эти слова сорвались с губ, как темный апостол с громко жужжавшим в руке крозиусом повернулся к Танкреду.
— Ты! — чемпион Несущих Слово вложил в этот возглас всю свою ненависть и ярость.
Мучитель замер, опасаясь, что малейший жест выдаст лживость последнего предсказания.
— Ты, Танкред, ты видел успех, — голос Искавана дрогнул и стал опасно вкрадчивым. — Где он? — зарычал Апостол. — Где моя победа?!
— М-м-манера эмпиреев не может быть всегда… — замямлил Мучитель, лихорадочно ища слова оправдания, но апостол ударил его по лицу тыльной стороной ладони.
— Заткнись, назойливый дурак! — Он оттолкнул Танкреда и придвинулся к солдатам. — Око побери это недочеловеческое отребье! Мы сыны Лоргара, мы Несущие Слово!
Дикая ярость размазала черты лица, озарив их нечестивым психическим светом.
— Мы потеряли наши корабли, наших демонов и илотов, но у нас осталась наша ненависть!
Искаван ткнул крозиусом в сторону позиций Кровавых Ангелов.
— И в нашей ненависти захлебнутся ублюдки гнилого бога!
Искаван ожидал от Несущих Слово неистового одобрительного рева, но ответом апостолу стала гробовая тишина. Апостол хотел было ударить ближнего космодесантника и убить его за упрямство, но внезапно понял причину всеобщего безмолвия. Фигура в капюшоне шла вдоль неровной шеренги Несущих Слово, поблескивая темным колдовским огнем.
— Искаван, слуга мой, послушай! — Голос, который произнес эти слова, походил на тлетворное дыхание могилы.
— Магистр войны Гаранд… — На кратчайший миг лицо чемпиона Хаоса скривилось в усмешке, но он тут же преклонил колено и сотворил знамение восьмиконечной звезды.
Все Несущие Слово без колебаний последовали его примеру. Единственным звуком были тонкие причитания крозиуса. Оружие нервничало, страшась выброса черной пси-энергии, окутывающей существо в капюшоне.
— Я знаю, что у тебя на уме, мне ведомы твои стремления. — Хриплая речь, казалось, текла из тумана.
Искаван с трудом воздержался от плевка и отозвался скрипучим голосом:
— Я собираюсь атаковать врага с проклятием великого Лоргара на устах! Убивать, убивать и не отступать!
— Нет.
Шок, произведенный этим коротким словом, оказался столь силен, что Искаван даже осмелился заглянуть в стигийские глубины под капюшоном. Пустота небытия пристально глядела на него.
— Ты покинешь это место. Я приказываю.
На лице темного апостола запульсировала жила.
— Милорд… Вы не можете! Мы — Несущие Слово! Мы не отступаем! Только не второй раз!
Воздух между ними пропитался злобой.
— Наверное, я ошибся… На миг мне показалось, что ты, апостол, посмел мне перечить?
Искаван овладел собой.
— Нет, магистр войны. Я повинуюсь.
— Именно так. — Фигура в капюшоне замерцала и на мгновение сделалась призрачной. — Прямо сейчас твой личный флагман пытается оторваться от императорских ублюдков, чтобы подобраться к этой планете на расстояние, подходящее для варп-прыжка.
Он указал согнутым пальцем в сторону горизонта.
— Восстанавливай маяк-телепорт и готовься к эвакуации.
— Господин… — апостол начал последнюю мольбу.
— Ступай.
Внезапно появившаяся фигура так же внезапно распалась и сделалась тьмой, оставив вместо себя корчащегося в предсмертной муке псайкера-илота. Раб скверны ненадолго принял в себя частицу сущности магистра войны. Мимолетного контакта хватило, чтобы превратить его в груду опаленной плоти.
Искаван разразился гневным ревом и лезвиями крозиуса изрубил уже мертвого илота на куски.
— Танкред! — завопил он. В глазах апостола полыхал огонь. — Собери воинов! По приказу магистра войны… — Он сделал паузу, полную яда. — Мы покидаем это гиблое место!
Пока рассвет вставал над бескрайним могильником, Кибела вновь стала владением Империума. Однако ущерб, нанесенный нечистым прикосновением Несущих Слово, затронул все — и землю, и небо, словно перечеркнутое оранжево-фиолетовыми шрамами. Из космопорта Рафен вернулся вместе с Алектусом и застал Сахиила за заботами об Аркио. Сангвинарный жрец благословлял работу Люцио, пока технодесантник латал пробоину в доспехе.