— Один Кровавый Ангел, вдохновленный праведной силой Императора, в бою стоит дюжины предателей! Мы не испугаемся их! — Он повернулся к Рафену. — Тебе не хватает доверия к решениям старших, Рафен, по глазам вижу! Нужно ударить, пока на нашей стороне фактор внезапности… Каждый день промедления предатели используют, чтобы укрепиться на планете, которую они украли у Империума!
— Как будет угодно верховному жрецу. Все, что я предлагаю: запросить подкрепление с Ваала, — парировал Рафен. — Мы должны оставаться на Кибеле, пока командор Данте не пришлет больше кораблей. Тогда можно будет оставить здесь гарнизон и совершить вылазку на Шенлонг с хорошим отрядом…
— Нет! — прервал его Сахиил. — С нами благословение примарха. Победа обеспечена! Оглянись, Рафен! — Он широко развел руки, словно пытаясь обнять всех Кровавых Ангелов, находившихся в зале. — Твои братья жаждут крови! Они не хотят ждать подкрепления, а мечтают расквитаться с Несущими Слово! За каждую взятую душу, за каждый дюйм земли, запачканный ими!
Рафен почувствовал мягкое касание и встретился глазами с Аркио.
— Доверься мне, брат. Обещаю, мы добьемся успеха.
Сахиил отвернулся от Рафена, давая понять, что решение окончательное, и позвал своего серва:
— Передай капитану Идеону: мы снимаемся с орбиты и готовимся к варп-броску на Шенлонг!
Корис вышел из зала, не сказав больше ни слова. Рафен проводил взглядом своего старого наставника.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Варп бурлил на границе сознания Ремия Стила. Горячее касание первородных, изначальных энергий лизало его душу со жгучей нежностью. И все же оно оставалось лишь слабым подобием истинной мощи эмпирей, сдерживаемой полем Геллера. Инквизитора восхищала эта мощь. Он был один в своих личных апартаментах на борту «Беллуса» и мог свободно погружаться в транс, давая волю ментальной энергии. Пока боевая баржа, не оставляя следов, неслась через имматериум, Стил охотно ослабил охранявшие его рассудок сложные пси-щиты, чтобы слушать лепет, крики, мольбы и вопли обитателей нематериального мира. Он разрешил себе балансировать на краю психической пропасти. Опасность и выброс адреналина возбуждали, словно он был альпинистом на высочайшей вершине. Лишь он один, Ремий Стил, мог силой воли удерживать себя на краю безумия, там, где другие люди упали бы в бездну. Только он был наделен умственной силой, достаточной, чтобы противиться песням сирен.
Настоящая жизнь была именно там, облеченная не в органические формы, а в конструкции из чистой мысли и грубых неистовых эмоций. Он слушал их, когда они незримо скользили мимо «Беллуса», двигался по их следам, собирал оставленные ими мельчайшие фрагменты ментальной субстанции. Это был самый тайный порок Стила — грех, который он скрыл в глубине души, подальше от случайных телепатических проверок, проводимых библиариями Кровавых Ангелов. От этого порок становился только слаще. Всякий раз возвращаться назад, в мир грубой материи, становилось труднее. Всякий раз он задерживался чуть дольше. Однако, даже понимая, чего это может ему стоить, он упивался этим ощущением.
Когда «Беллус» переместился из имматериума в реальное пространство космоса на краю системы Шенлонг, Стил вздохнул и сосредоточился. Из окна своей каюты инквизитор проследил за незначительной стычкой — «Беллус» перехватил принадлежавший Несущим Слово патрульный эсминец типа «Бунтарь». Командир корабля оказался ужасно невнимательным: лишь половина пустотных щитов была установлена прежде, чем главные орудия баржи разнесли узкий, как нож, корпус судна. Пылая, словно пропитанный нефтью факел, уничтоженный корабль рассыпался на куски, разлетевшиеся дрейфовать в глубоком космосе. Стил одобрительно кивнул. Такая быстрая расправа с кораблем Хаоса позволяла «Беллусу» незамеченным двигаться к Шенлонгу. Если все пойдет по плану, Несущие Слово узнают о незваных гостях достаточно поздно, чтобы Кровавые Ангелы успели подойти к миру-кузнице на расстояние удара.
Стил пробормотал короткую молитву-просьбу, обращаясь к гололитическому проектору, и устройство повиновалось. Оно повесило в воздухе изображение Шенлонга, сосканированное корабельными сенсорами дальнего радиуса действия. Ничем не примечательная, туманная и неясно очерченная планета плыла в окружении обширного пояса, состоящего из крошечных сфер. Стил ткнул пальцем в голограмму и приблизил плавающие точки. Каждая из них являлась компактной термоядерной миной, «Убийцей городов», боеголовкой, прикрепленной к простому логическому блоку. Пока планета вращалась, боеголовки обменивались сигналами, создавая вокруг индустриального мира практически непроницаемую сеть. Инквизитор обратился к той части своей памяти, в которой хранились факты, гипнотически внедренные туда после посвящения в Ордо Еретикус.