— Но его манера держаться… — настаивал Люцио. — Я не знал его… Прежде не знал. Каким он был в юности?
Технодесантник явно нашел себе кумира. Это зажгло в груди Рафена гнев, и он одарил Люцио тяжелым взглядом.
— Что ты хочешь услышать? Что по слову, слетевшему с его уст, камни пополам разломились? Или что он спустился с неба на огненных крыльях?
Рафен отвернулся и потянул на себя внешний люк воздушного шлюза.
— Аркио — космодесантник, не более того, но и не менее. Спроси его, и он ответит тебе то же самое.
Не оглядываясь и не проверяя, идет ли Люцио следом, Рафен шел в отсек в мрачном, как небеса Шенлонга, настроении.
Стил тенью двигался по коридорам «Беллуса»; его присутствие для встречающихся на пути оказывалось лишь на грани восприятия. Он отслеживал малейшие намеки на психические сущности за пределами корабля, тревожно ловил мельчайшие обрывки мысли, которые мог обронить псайкер предателей. Инквизитор ничего не нашел, и это дало ему повод для очередной тонкой улыбки. Актеры и декорации были готовы для следующего акта в его пьесе. Стил наслаждался острыми ощущениями, которые дарил ему сей гамбит.
Составляя и исполняя планы, Ремий всегда пребывал в оживленном настроении, даже в первые дни после его вступления в ордос. В конце концов, эти игры были для людей его профессии хлебом насущным. Он продумывал свои интриги и контринтриги, словно работал над чудесным часовым механизмом, где роли шестеренок и винтиков роль играли эмоции людей. Стил никак не мог насытиться сладостью ожидания, которым сочились моменты перед запуском этого механизма. Война на Шенлонге — его детище, и она обещала стать великолепной и кровавой.
Мертвенно тихий и настороженный, «Беллус» висел на низкой орбите и ждал. Ни одного беспризорного пучка энергии, ни одного заблудившегося сигнала не выходило наружу, все на борту было подчинено продуманной осторожности. С точки зрения наблюдателя с поверхности планеты, корабль был скоплением космического мусора, дрейфующим в ночном небе навстречу огненной смерти в верхних слоях атмосферы.
Инквизитор возвратился в свои апартаменты, покинув слуг ордена и воинов, готовивших снаряжение и оружие. Стилу требовалось переодеться — нынешнее облачение не подходило. А в кабинете его дожидалась подходящая для полевых условий одежда из прекрасно выделанной кожи грокса, которая лучше соответствовала обстановке.
Как только Стил вошел в свое убежище, его рука рефлекторно метнулась к спрятанному на поясе клинку. Краткий миг самодовольства ослепил инквизитора, и он не заметил на двери признаков вторжения. Пальцы почти коснулись рукояти клинка и замерли. Семь космических десантников стояли свободным полукругом в центре комнаты. Их реакцией на резкое движение инквизитора были вскинутые, как по команде, болтеры. Убрав с лица гримасу, Стил сделал вид, что отряхивает пыль с плаща. Годами наработанный опыт позволил ему быстро спрятать раздражение: инквизитор знал, что Кровавые Ангелы видят его до малейшей детали.
В центре группы стоял брат-сержант Корис. Его фигура в ярко-красной броне казалась совершенно неуместной в тусклых потемках кабинета Стила. Уже не говоря о том, что он явился сам, без приглашения, хотя космодесантникам положено приходить сюда лишь по срочному вызову инквизитора. Присутствие здесь Кориса и остальных было явным намеком со стороны старого воина. Вы не можете не впустить нас.
— Лорд-инквизитор, — спокойно произнес Корис. — Мне нужно с вами поговорить.
Стил милостиво кивнул и прошел вглубь комнаты с таким видом, словно это он отдал воинам приказ явиться.
— Конечно, почтенный сержант. Чем могу помочь?
В конце комнаты, в тени, за цоколем стены, скорчился один из илотов Стила. Инквизитор метнул в сторону раба-сервитора ядовитый взгляд: жалкая тварь не предупредила его о появлении космодесантников и поплатится за это.
— Миссия, ради которой мы взошли на корабль, многих беспокоит, — начал Корис. — Хотя мы все желаем предателям смерти, их явный перевес в численности делает наше рвение бессмысленным.
Стил изучил лица Кровавых Ангелов. Все они, как и Корис, были закаленными солдатами и имели за плечами боевой опыт длиной в сотни лет. В основном здесь находились выжившие на Кибеле воины из роты капитана Симеона, но к ним присоединились и сержанты из контингента «Беллуса». Никто из них не был трусом и не прятался от опасности. Эти умные и безжалостные бойцы познали всепоглощающую мясорубку войны.
Мысли инквизитора не отразились на его лице.