Не проверяя, следуют ли его приказам, капеллан дернул рычаг на стене и подорвал установленные вдоль всего корпуса пироболты. Стальные листы отпали от «Громового ястреба», люки вывалились, а крепления, удерживавшие закованных в черную броню воинов, расстегнулись. Горячий ветер Шенлонга ревел в распахнутой кабине, и Рота Смерти ответила ему.
— Братья, раскройте свои крылья!
Делос крепко сжал крозиус, голубое сияние оружия озарило его.
Корис исторг бессловесную мольбу о мести и обнажил свой меч. Жажда снова поглотила ветерана, и он без промедления прыгнул в воздух. Делос последовал за ним вместе с остальными воинами. Желтое пламя реактивных ранцев удерживало их в воздухе и уносило прочь от падающего десантного корабля.
Зенитный огонь сосредоточился на «Громовом ястребе»; корабль горел и, тем не менее, сверкающей стрелой несся к пролому в стене цитадели. Делос видел, как машина с невероятной точностью таранила цель; черная металлическая конструкция исчезла в круглой белой вспышке, и крепость Икари дрогнула. Рота Смерти десантировалась, оружие извергло огонь, и первые космодесантники-предатели сгинули в пламени.
«Громовые ястребы» пошли в атаку, как только «Беллус» закончил орбитальную бомбардировку. Следом за боевыми машинами стали снижаться набитые готовыми к бою Кровавыми Ангелами десантные капсулы. Когда под действием силы притяжения капсула устремилась к поверхности Шенлонга, слова «Литергис Сангвиниус» сами собой сорвались с языка Рафена. Размещенное в массиве ускорителей простое логическое устройство сместило траекторию падения капсулы и нацелило ее в самое сердце вражеской крепости. Космодесантник почувствовал, как меняется направление, и в предвкушении схватился за болтер — капсула изменила курс.
Рафен посмотрел на окружавших его мужчин — Алектуса, Туркио, Люцио и остальных — и заметил, что они смотрят на него с безоглядной преданностью. Теперь он командовал отделением — так решил Сахиил. Жрец приказал космодесантникам выказывать Рафену то же уважение, какое они оказывали Корису. Рафен отвел взгляд. Он чувствовал, что не достоин этой чести. Конечно, он собирался в свое время подняться до уровня командира, но получить высокое звание из-за того, что наставника унесла порча… В круговороте мыслей Рафен бормотал слова «Литергис», надеясь найти в них успокоение. На стене кабины десантного корабля вспыхнул глиф.
— Приготовиться к высадке! — приказал Рафен.
Солдаты отделения поставили оружие на предохранитель и затянули боевую литанию. Рафен сотворил знамение аквилы, как только вспыхнули дюзы капсулы. Густая химическая пена хлынула в отсек, формируя вокруг Кровавых Ангелов липкую подушку. Посадка обещала быть жесткой.
Нагретая при спуске капсула Рафена, испуская волны жара, присоединилась к сотне других и, как они, врезалась в разрушенные артподготовкой стены крепости. Часть кораблей приземлилась ниже, на площади, среди гудящих «Осквернителей» и множества танков. Другие использовали свое падение, чтобы проникнуть в бастионы крепости; они пробивали камень, словно кулаки разъяренного божества.
В момент посадки Рафен на миг потерял сознание. Компенсирующий гель вокруг него поглотил большую часть динамической перегрузки, тем не менее от столкновения капсула зазвенела, как монастырский колокол. Потом пена осела и пронзительное шипение воздуха известило об открытии люков. Рафен уже стоял на ногах — удивительная физиология Астартес позволяла быстро преодолевать последствия контузии.
— За Императора и Сангвиния!
Призыв сорвался с его губ, и был подхвачен боевыми братьями. Рафен бросился прочь от капсулы. Огонь от взрыва вырвался из бойницы; потратив свою кинетическую энергию, капсула насквозь пробила два этажа крепости. Образовавшийся проход вел в полуразрушенную часовню, которой ранее пользовались имперские войска. В первый миг в глаза Рафену бросилась статуя Бога-Императора, обезглавленная и опаленная. Ненависть раскаленным ножом пронзила душу воина, и он огляделся: кого бы убить в отместку за бесчестье?
Поблизости он насчитал десяток Несущих Слово или больше — трудно было сказать точнее, поскольку прилетевшая капсула превратила их в месиво. Однако кое-кто еще вопил в растекшейся крови. А кто-то смог даже приподняться, чтобы нацелить болтер. Рафен переместился проворно, словно капля ртути. Избегая неуклюжей стрельбы раненого десантника-предателя, он послал в воина череду разрывных снарядов и прикончил его.
У входа в часовню согбенная фигура в капюшоне стонала, обращаясь к Рафену и протягивая искалеченные руки. Возможно, это был человек или какой-то сервитор, выживший во время долгой оккупации. Рафен шагнул к нему и одним ударом боевого ножа разом снес голову и капюшон. На освобождение пленных не было времени, к тому же этот человек, возможно, был ренегатом. Когда тело упало в лужу крови, Рафен внимательно его осмотрел. Если убитый был лоялистом, он уже стоял близ Золотого Трона.