А вот теперь началась охота и истребление. В азарте погони коряги весело гоготали. Гудели тетивы, вспарывая воздух, свистели стрелы и впивались в живую плоть. Жутко выли раненые. В итоге, из полусотни прыгунов до ворот добежала лишь дюжина.
Капрал Ведес приказал добить раненых и собрать стрелы, что его бойцы с радостью бросились выполнять. Командир 2-й ГВР был рад, что ему позволили отличиться, да ещё и на глазах самого ТМД. Те из коряг, что запинывали раненых и собирали стрелы вблизи крепостных стен, подверглись обстрелу из пращей. Камни с грохотом застучали по дереву. Однако, это ничуть не помешало разведчикам доделать своё дело и вернуть к командиру.
Ведес расположился в четверти мили от крепостных стен, и с довольной харей осматривал итоги своей блестящей атаки. Более трёх десятков трупов говорили сами за себя. Забрызганные кровью коряги рассредоточились широкой цепью и ждали лишь команды для ещё одного лихого броска.
Видя, что группа Ведеса вышла на рубеж атаки и заняла позиции, лейтенант Гетайрон скомандовал:
— Колонна, бегом марш!
Зелёный батальон с грохотом промчался вверх.
— Бегом, бегом, бегом! — ревели капралы подгоняя солдат.
Толковый Майор Дорн бежал вместе со всеми. Рядом, вращая огромным цвайхендером, мчался лейтенант Спарт, который всем своим видом демонстрировал готовность немедленно броситься на защиту командующего и даже закрыть его своим дубовым телом (правда, закрывать было не от кого, но офицера это мало интересовало — его целью было понравиться начальству).
Дорн и Спарт обогнали сапёров, и поравнялись с бегущими в авангарде колонны копьеносцами. Один из солдат запнулся об камень и упал.
— Сынок, пень твою мать, стыдно отдыхать, когда весь коллектив немножко занят войной! — Дорн отвесил бойцу такого поджопника, что того подбросило вверх метра на полтора, после чего командующий обратился к остальным дуболомам, — эй, гнилая труха, может быть ещё кто-нибудь возомнил себя фельдмаршалом, пень вашу мать?
— Никак нет, сэр! — дружно гаркнул 12 Копьеносный взвод.
Лейтенанту Гетайрону не понравилось, что командующий пинает его солдат (комбат считал, что дубасить своих солдат может только он сам и его капралы), однако мнение своё на этот счёт он вслух высказывать не стал…
Вскоре БТГ вышла на вершину горы и заняла позиции на участке между двумя башнями. На левом фланге расположилась высокая узкая башня, а на правом — низкая и широкая башня с воротами. На стенах крепости густо толпились защитники с большими плетёными щитами.
Лейтенант Гетайрон рассредоточил подразделения широким фронтом. На левом фланге встали коряги и копьеносецы, а на правом — гренадёры и освободившиеся от груза сапёры. По центру расположилось командование и дуболомы-ремонтники.
С длинной башни что-то нечленораздельное блажил какой-то чувак в высокой меховой шапке, по всей видимости — какой-то местный жрец Огня.
— Капрал, мне не нравится этот горлопан. Да и вообще, мне не нравится, как нас здесь встречают. Не заставляйте меня краснеть перед командующим.
— Всё будет в лучшем виде, сэр! — браво ответил Ведес и обратился к своему подразделению, — эй, трухлявые, пора ещё немножко поработать!
Коряги, весело подпрыгивая, двинулись к крепости. Пропела песню тетива, и стрела пробила голову жреца. Ещё пятеро прыгунов, пронзённых стрелами, рухнули со стены, причем двоих из них не спасли даже щиты.
— Капрал Карон, добавьте перчику в это блюдо.
— Есть, сэр! — комвзвода отсалютовал саблей комбату и бросил своих копьеносцев под стены Гудара.
Пока лучники Ведеса своим метким огнём заставили марранов прятаться за зубцами крепостной стены и укрываться щитами, копьеносцы Карона добежали до самых укреплений. Выбрав самый низкий участок стены, командир 12-го взвода бросил своих бойцов именно туда. Зелёный дуболом с двойкой на груди зацепил крюком своей пики щит прыгуна и вырвал его со стены. А Третий Зелёный тут же заколол упавшего своей орясиной. Не менее ловким оказался и Седьмой Зелёный, который также вырвал крюком прыгуна со стены, и подбросил бедолагу вверх. Подброшенного беднягу подхватил на остриё пики Первый Зелёный, и, размахнувшись, перебросил жутко орущего от боли и ужаса человека через стену. Второму Зелёному понравилась выходка своего товарища, и он, вонзив пику, в вырванного им со стены прыгуна, тоже перебросил его за стену.