Да всем дай, да подай.. срочно и немедленно. А если нечего - так ты или пособница оккупантов, или пособница партизан. Вот и красовалось пол Белоруси печными обгоревшими трубами, что только от деревень и пооставались.....
Въехали мы в село, а у Славиной избы народ толпится. Я с коня слетел, бегом туда. Тут-то жизнь меня чугунной сковородкой со всей дури по голове и приложила ! Висит моя Славушка на воротной перекладине, посиневшая, а на груди табличка - "фашицкая падстилка". Ничего тебе, паря, за три дня опосля, сказать не могу. Выпали эти дни из моей жизни. Казаки потом баяли, что волком я выл, кроша себе зубы, да на народ с шашкой кидаться начал, пока меня Тимка с казаками не повязали. Привезли из соседнего села какую-то бабку, вот она меня какими-то отварами три дня и потчевала, не давая проснуться .Три дня в горячке метался, казаки боялись, что уже и в рассудок не приду. А на четвёртый день я встал. Но , я тебе скажу, что это уже был не я. Не было уже во мне человека совсем. Сидел во мне ЗВЕРЬ лютый, шибко до крови охочий, словно душу зимним инеем прихватило. Два дня потом ещё отходил - всё со Славушкой разговаривал, прощался. Я пока в горячке валялся , её уже и схоронили. Тока мне и осталось - что на могиле повыть. А глаза закрою - вот она, стоит, улыбается, будто сказать чего-то хочет, солнце моё, любовь моя.
А опосля, пошёл я по соседям. И , видать, так от меня холодом замогильным тянуло, что соседи наперебой мне всё и обсказали, как дело было. Оказывается был у них на селе "первый парень", сын председателя колхоза. Всему селу до войны житья не давал. Этакий главный "кобелёр" на всю округу. То с дружками девку снасильничают, то кого-нить из парней на танцах в клубе до полусмерти изобьют. А им всё с рук сходило - один дядька был первым секретарём райкома, второй - начальником местной милиции. Тут и война грянула. Вот этот герой вместо военкомата с дружками в лес и подался, где обозвав свою шайку партизанским отрядом "Смерть немецким оккупантам", принялся обирать местных селян на предмет пожрать и выпить. Ну и, ясное дело, по части борьбы с немецкими захватчиками, принялись эти утырки время от времени подвиги совершать. То старосте, всем селом выбранному, в окно хаты ночью из обреза пальнули, то общинный амбар с семенным зерном подпалили, оставив всё село без будущего урожая, то в соседнем селе пьяного полицая, нагрянувшего к своей "зазнобе", спалили в хате вместе с этой зазнобой и двумя детишками. Так вот, как выяснилось, этот героический предводитель красных партизан ещё до войны всё к Славушке подкатывался, проходу не давал, пока она ему не пообещала про его художества самому Сталину письмо написать. Вот той ночью они вчетвером к Славе и заявились. Ссильничали, твари, моё солнышко, изломали, надругались и повесили.Соседи попытались вмешаться, да куда там.. Деда соседского, что их совестить начал, так прикладом саданули, что тот на второй день и отошёл, не приходя в сознание.
Соседи, пока мне рассказывали , слезами умылись, Славушку жалея, а у меня, поверишь паря, хоть бы шевельнулось что - прямо взялась душа панцирем каменным. Ну и шепнули соседи - к кому эти выродки раз в неделю являются, выпить , закусить, да в баньке попариться. Мы с казаками изобразили отъезд из села, а сами ночью и вернулись, в сарае соседа того дома пристроившись. Буквально на следующий день к тому гости из леса и пришли. Мы их в баньке тёплыми и взяли. Командира ихнего, к сожалению, с ними не оказалось. Двое были не местными, их прибежавшие местные полицаи куда-то сразу утащили, а вот двое оказались теми, кто к Славушке той ночью в гости заходили. Вывел я их за огород, да "побеседовал" чуток.Спасибо Тимке, тот на вой, что всю деревню на ноги поднял, прибежал, да и добив, что там ещё скулило, меня в чувство привёл и утащил силком. На следующий день , когда эти два куска мяса, родственники хоронили, да завывали, что мол погубили деток безвинных звери лютые, меня Тимка чуть ли не к лавке примотал, чтобы я ещё и с родственниками этих выродков знакомиться не пошёл. А ночью мы к героям белорусского полесья в гости пошли, благо их "подельники" перед дорогой на тот свет тропку к их "лёжке" подробно описали. Всех там и "вывертов"-то было - землянка в лесу, спящий часовой и полтора десятка придурков в землянке. Часового сняли - пикнуть не успел, да землянку гранатами и закидали. Потом разобрались - ещё один, что в гости к Славе приходил на первой же гранате и отдал Богу душу, а вот командира их в землянке не оказалось. Ушёл, сволочь, с двумя дружками в соседнюю деревню к девкам.А на другой день прискакал посыльный с приказом явиться срочно в расположение части. А ещё через два дня, загрузились мы в эшелоны и отправились в Сербию, куда нас перекинули для борьбы с партизанским движением. Так и получилась "прибавка" к моему личному счёту к советской власти. Только вот этой "прибавкой", паря, дело не ограничилось.
К тому времени все казачьи части свели под единое командование и обозвали пятнадцатым корпусом СС. Для нас это, в принципе, ничего не изменило - так, одно название. Но вот с сербов и хорватов мы крови попили преизрядно. Там партизан было - под каждым кустом по трое, да Броз Тито, будущий кавалер советского ордена "Победа", смог так наладить действия партизан, что у немцев там земля под ногами горела. Да в довесок братья-югославы умудрились устроить самую настоящую Гражданскую войну. Мало им немцев на голову было, так они ещё и друг дружку принялись лупить со всем пылом южной души. Красные Тито и словенские четники лупят друг друга почём зря. Те и другие хорватских усташей отстреливают. А те, вместе с немцами, и красных с четниками норовят на ноль помножить. А по горам ещё и русские отряды лазят из бывших "врангелевцев", что в Сербии осели. А уж эти "Ваши Благородия", вообще, со всем миром воевать были готовы. Горы, предгорья , дорог почти нет - техника пройти не может. Вот немцы и забуксовали, лупят их - и в хвост, и в гриву.Рассказывать тебе, паря, чего мы там вытворяли - смысла нет. Скажу только, что ненавидели нас там со всем пылом южной славянской души ВСЕ поголовно. У казаков, как ты понимаешь, "хабар" - это святое. В России грабить -то как-то невместно было, а тут казаки разошлись не на шутку, тащили всё, что только под руку попадётся. Опять же, мы же - кавалерия, пройдём , где немцам дороги нет, да и опыта борьбы с партизанско-диверсионной деятельностью поднакопили немало. Ну и, честно скажу, очерствели уже сердцем братья-казаки, поэтому о казачьей жестокости пошла гулять молва недобрая по всей будущей Югославии. Как бы там ни было, а славу казаки там о себе оставили недобрую. Недаром после войны Тито надрывался, требуя от Сталина выдачи пленных казаков Югославии.