— Нет.
Она оглянулась на него, изо всех сил пытаясь подавить улыбку. Она пыталась быть крутой. Это было почти мило.
— Продолжай практиковаться в таком растирании, и ты, возможно, получишь его, — сказал он, поймав и удерживая её взгляд.
Тамара появилась из-за занавеса из бус, её длинное бархатное платье, которое она надевала для туристов, облегало каждый изгиб. Она всегда лучше смотрелась в коже и кружевах, но он не собирался ей этого говорить. Она улыбнулась, её полные накрашенные губы были такими же соблазнительными, как и всегда, её подведенные ярко-голубые глаза вспыхнули в ту минуту, когда она увидела его. Она склонилась над прилавком, её тяжёлые груди, едва сдерживаемые низкой тканью, мало чем могли помочь делу.
— Привет, красавчик.
Он улыбнулся.
— Я получил твоё сообщение.
Она встала и склонила голову набок, указав в сторону бус.
Он обогнул стол, поднялся на две ступеньки, стуча ботинками по дереву, и последовал за ней в затхлую старую комнату, в пространство, которое она отвела для своих более приватных клиентов.
В задней комнате царил полумрак, густой аромат трав и благовоний усиливал плотность большого, но загромождённого помещения. Тяжёлые портьеры и гобелены доминировали на стенах, добавляя клаустрофобии помещению.
— Где ты нашла гота?
Тамара улыбнулась.
— Там, где я их всегда нахожу, — сказала она, наливая жидкость в два стакана.
— Она кормилица?
— Нет, насколько мне известно. Во всяком случае, пока. Хотя, судя по тому, как она на тебя смотрела, она не будет долго ломаться, — она протянула ему напиток, её глаза озорно блеснули. — А что со мной не так? Моя ведьминская кровь недостаточно хороша для тебя сегодня вечером?
Он сделал глоток.
— Мне нужно что-нибудь более чистое. Мне нужна пища. Без обид.
— Немного обидно.
Она потёрла край своего бокала о губы и подошла к нему.
— Тогда, может быть, что-нибудь ещё?
Она провела рукой по его груди, царапая ногтями хлопок его рубашки, затем расстегнула две пуговицы и скользнула рукой внутрь. Она подняла свои густые накладные ресницы и встретилась с ним взглядом.
— Давненько это было. Как насчёт того, чтобы ты напомнил мне, чего мне не хватает?
— Как будто я могу быть настолько жесток.
Она соблазнительно рассмеялась.
— Ты знаешь, что именно таким ты мне нравишься. Она немного распахнула его рубашку, её глаза вспыхнули от восхищения.
— Конечно, у тебя не так мало времени, что ты не можешь уделить мне пятнадцать минут, чтобы сотворить немного своей магии? Особенно после того, что мне удалось сделать.
— Значит, у тебя это есть?
— Конечно. После того, как я перевернула небо и землю и востребовала более чем несколько одолжений за последние несколько месяцев, — она посмотрела ему в глаза. — Ты действительно в большом долгу передо мной за это, — сказала она, скользя рукой вниз к его заду.
Он поймал её за руку и притянул ближе.
— Как насчёт того, чтобы ты сначала покажешь это мне, — сказал он, его губы насмешливо нависли над её губами.
Она улыбнулась, её глаза вспыхнули возбуждением, но она отошла от него.
Он допил остатки своего напитка, оглядывая комнату. Подойдя к круглому столу, он поднял хрустальный шар и подбросил его в руке, прежде чем положил обратно на подставку со вздохом веселья.
Тамара вернулась через несколько минут, сжимая в руках завернутый в ткань предмет. Она опустилась на колени у низкого кофейного столика и положила предмет в центр. Кейн присел напротив неё, пока она осторожно разворачивала ткань. Она встретила его пристальный взгляд, возбуждение искрилось в её глазах, когда она пододвинула к нему книгу размером с ладонь. Фолиант был похож на что-то, что засунули на заднюю полку в лавке старьевщика. Тусклый кожаный переплёт был запачкан и потёрт, платиновый замок, скреплявший страницы, погнулся и потускнел.
Но Кейн лучше, чем кто-либо другой, знал, что внешность может быть обманчивой.
— Определённо выглядит не очень.
— В этом-то всё и дело. Ничего с такой силой не никогда не выглядит хорошо.
Он поднял книгу, желая осмотреть, и нажал большим пальцем на замок.
— Ты не открываешь её до поры, до времени, — сказала она, сунув ему крошечный ключ. — И как только её закроешь, не открываешь её снова. Прочти всё, что содержится внутри, и это запятнает душу, предотвратив возвращение к своему хозяину. Если ты хочешь, чтобы она вернулась, — она нерешительно посмотрела на него. — Это серьёзно.