Он остановился у изножья и вцепился в него, всё ещё стоя к ней спиной. Она сделала несколько шагов ближе.
— Брось, Кейн, ты не герой, так что можешь сыграть злодея в полной мере. Всё это сдерживаемое разочарование должно быть доведено до предела. Ты знаешь, что хочешь со мной сделать. Это единственный способ хоть как-то отомстить за Арану, и мы оба это знаем.
Она сделала паузу, её горло сжалось от страха, от отчаяния.
— Если бы ты любил её, ты бы даже не колебался.
— В отчаянии, Кейтлин. Так отчаянно, — тихо сказал он.
Он оглянулся на неё через плечо.
— Потому что ты должна быть такой, чтобы хотя задуматься о своём предложении.
Он повернулся к ней лицом.
— Одна за команду, которая всё равно тебя не уважает. За людей, которые так сильно заботятся о тебе, что позволили тебе прийти за мной, зная, что я могу с тобой сделать. Это всё, чего ты стоишь?
Он протянул руку и притянул её к себе, прижав к столбику кровати.
— Ты действительно хочешь разоблачить мой блеф? Может, мне позвонить твоим? Ещё один маленький толчок, Кейтлин, и кто знает, что я сделаю.
Но, выдержав его спокойный, пристальный взгляд, она раздраженно опустила свой.
Он нежно взял её за подбородок, заставляя снова посмотреть на него.
— Ты хочешь знать, откуда я знаю, что это был твой отец, который был ответственен за это? Потрошитель душ передаётся через проклятие, Кейтлин, не случайно. И его можно пробудить только пролитием архаичной крови. В данном случае, Араны. Теперь обвиняй её, если хочешь, но спроси себя, что бы ты сделала в её ситуации? Тихо ушла или оставила след, по которому мог пойти твой брат? Ксавьер виноват в этом. И твой отец, Макс и Роберт были добровольными участниками этого. Все используют тебя, Кейтлин. Всё просто зависит от того, собираешься ли ты придерживаться этих твоих принципов, твоих заявлений о бескорыстии человечества и позволить правильному победить.
Кейтлин почувствовала, как на глаза навернулись слёзы.
— Мой отец был хорошим человеком.
— Твой отец был догматиком, стремившимся к власти.
— Ты его не знал.
— Я знаю, что у него было пристрастие к женщинам-вампирам.
— Ты лжец, — сказала она, замахиваясь, чтобы ударить его по руке, но он поймал её руку. — Всё, что ты говоришь, ложь, — добавила она, заведя вторую руку.
Он поймал и вторую.
— Почему? Потому что, если я расскажу тебе эту ложь, это поможет моему делу? Я рассказываю тебе это, потому что считаю, что ты заслуживаешь правды.
— Я не верю ничему из того, что слетает с твоих губ, — отрезала она, пытаясь вырваться, но его хватка была твёрдой и неумолимой.
Она сморгнула слезу разочарования.
— Отвали от меня!
— Они позволили тебе прийти за мной, потому что думают, что я не знаю об их маленьком тёмном секрете. Они думают, что им это сошло с рук. И что касается Ксавьера, то все они — расходный материал в его поисках меня. Это никогда не прекратится, пока я не покончу с этим. Ты хочешь возненавидеть меня? Попробуй, но ты уже знаешь, что в этом есть смысл. Ты понимаешь, почему я это делаю. В глубине души ты знаешь, что мне нужно это сделать. В глубине души ты знаешь, что я прав.
Она отстранилась от него, вытирая слёзы с глаз тыльной стороной ладони, и, прихрамывая, направилась в ванную. Захлопнув за собой дверь, она прислонилась к ней спиной.
ГЛАВА 20
Джаск лгал. Кейн лгал. Об альтернативе было невыносимо думать.
По телу Кейтлин пробежал холодок. Если это было правдой, Макс знал и ничего не сказал. Он позволил ей выследить Кейна, не сказав ни слова об истории. Ксавьер, Макс и Роб — все они позволили ей прийти сюда, и ни один из них не сказал ей правды. Даже Роб в ту ночь, когда приходил. Но это объясняло, почему оба так яростно пытались убедить её в обратном. И другие неприятные моменты, такие как: внезапный уход Роба из её жизни и его с Максом горячее отрицание какой-либо связи между смертью её родителей. Затем Макс все эти годы проявлял настойчивость в том, что она не должна была браться за дело Кейна.
Да и вопросы во время дисциплинарного собеседования. Всё, что Ксавьер и Макс хотели знать, это то, что сказал Кейн: упоминал ли он, почему он хотел её. Те же вопросы, которые задавал Роб, когда пришёл к ней домой следующей ночью. Они были встревожены. Но почему бы и нет? Кейн Мэллой держал её на прицеле — конечно, они бы забеспокоились. Она схватилась за голову. Он вёл игру с её разумом — заставляя её верить в то, во что он хотел, чтобы она поверила. Он перекладывал вину на её семью, чтобы она не чувствовала к ним лояльности, чтобы сочувствовала ему. Он играл с ней, и она позволяла ему это.