Повисла тишина. Уголки губ Лайама и его руки, сжимающие букет, начали медленно опускаться, пока он растерянно переводил взгляд с Харри на Феникса и обратно. Шериф же кинул на Феникса неодобрительный взгляд и, подойдя к аптекарю, взял его за плечи.
— Экспертиза предварительная, Лайам, — сказал он тихо. — Еще не делали днк-тест. Мы во всем разберемся, но сейчас тебе нужно будет поехать с нами.
— Компьютер, — прошептал Коннерс непослушными губами. — Вам надо посмотреть компьютер. Вы увидите, что она жива. Она ходила вчера в ресторан с подругами. У нее даже есть парень… — он покачнулся, ухватившись за куртку Харри.
— Пойдем, Лайам, — Джаред подошел к ним и взял аптекаря под руку. — Я отвезу тебя в офис, хорошо? А парни все проверят.
— Но фотографии! — не унимался Коннерс. — Я же храню все ее письма! Почему меня арестовывают?
— Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде, — Феникс не имел привычки объяснять свои действия. Не собирался и сейчас, тем более что кости девушки были сами по себе достаточным объяснением. — Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права?
— Адвокат? — голос Коннерса сорвался. — Вы что думаете, что это я ее?.. Мою Молли?..
— Так положено, Лайам, сам знаешь, — Джаред мягко, но неумолимо потянул Коннерса к выходу.
— Оформите, без меня никаких разговоров, — распорядился Феникс и потянулся к телефону. Хорошо, что экспертная группа еще не улетела. В компьютерных делах Ребекка не разбиралась, но Адам был дока.
Бенкс увел совершенно расклеившегося Коннерса, и Харри, дождавшись, когда Феникс закончит разговор, решительно развернулся к нему.
— Это было обязательно? — спросил он сухо. — Мы ведь не знаем точно, он это или нет. Мы даже не знаем еще, точно ли это Молли. Я понимаю, что эти люди для вас никто, агент Ричмонд, но раз так, то, может быть, позволите мне с ними разговаривать в такие моменты?
— Полгода назад я наблюдал, как в зале суда освободили женщину, хладнокровно убившую своего бывшего мужа и его новую жену, между прочим, почти шесть месяцев носившую под сердцем двойню, — ответил Феникс. — А знаете, почему это случилось? Вовсе не потому, что у следствия не было доказательств. И не потому, что ее адвокат сумел разжалобить присяжных. Ей не зачитали миранду*, когда брали свидетельские показания. И суд их не принял. А за ними отклонил все остальные, потому что они исходили из того, что она сказала в первый раз. Моего напарника уволили из ФБР, меня понизили в должности. Четыре человека в могиле, а убийца подала в суд на Штат и выиграла пять миллионов компенсации морального ущерба.
__________________________________________________________
*Пра́вило Мира́нды (англ. Miranda warning) — юридическое требование в Соединенных Штатах Америки, согласно которому во время задержания задерживаемый должен быть уведомлен о своих правах, а задерживающий его сотрудник правопорядка обязан получить положительный ответ на вопрос, понимает ли он сказанное.
___________________________________________________________
— И вас сослали сюда? — Харри невесело усмехнулся. — Наказали нами. А вы теперь наказываете всех для профилактики, даже не будучи уверенным, кто перед вами: убийца или несчастный отец?
— А кто вам сказал, в чем я уверен, а в чем нет? — холодно поинтересовался Феникс. — Отчитываться я обязан только своему руководству.
А еще он просто не мог позволить себе допустить еще одну ошибку. Карьера, на построение которой Феникс потратил всю жизнь, висела на волоске, но даже не это было главным. В ушах до сих пор стояли рыдания матерей Саманты и Рикардо Вайсов, когда судья зачитывал приговор, а перед внутренним взором — холодная улыбка монстра, избежавшего смертной казни.
Губы шерифа дрогнули, на секунду складываясь в тонкую полоску, но на выпад он ничего не ответил, признавая старшинство Ричмонда. Хотя в том, что в иных обстоятельствах ответ нашелся бы, Феникс был совершенно уверен.
Компьютер нашелся в крохотной комнатке, служившей Коннерсу кабинетом. Две стены были заставлены стеллажами, на которых теснились сотни книг, придвинутый к окну стол был завален исчерканными листами бумаги. Относительный порядок был только на подоконнике — там лежали всего три папки и аккуратно выровненная стопка фотографий.